этого государства по мере распространения в нем христианства, то в лице последователей различных философско-религиозных сект язычество проникло и в Аравию; хотя и до этого времени греко-римское язычество имело возможность появиться здесь, но в описываемый период оно уже прочно утвердилось между арабами, особенно в форме неоплатонизма и пифагореизма, мистицизм которых более всего нравился им95. И вот, по словам Убисини, «более чем за сто лет до Мухаммеда десять великих сект разделяют уже Аравию: мешайюны (гуляющие) и ширахайюны (созерцающие) напоминают нам, сходством имен и согласием в некоторых пунктах их учения, обе великие философские школы Греции, во главе которых стоят Аристотель и Платон»96. Впрочем, Мадден полагает, что начало упомянутых арабских сект кроется не в греческой философии, а в учениях Египта и Индии, почему, приведя свидетельство Убисини об этих сектах, тотчас же прибавляет: «…но возвышенные понятия и благородные начала божественного Платона, или смешение истины и религии в метафизике Аристотеля не находятся в основе учения этих рационалистических и мистических сектах арабов»97. Конечно, эти последние могут иметь связь и с древними учениями Индии и Египта; но ввиду того, что они делаются известными нам лишь в V–VI в. по Р.Х., вернее признать, что эти секты выработались под преобладающим влиянием позднейших философских школ Греции – неоплатонизма, пифагореизма и др. С этим последним предположением согласен Малкольм и др.98 Магизм, – или религия, представляющая собою смесь первоначального маздеизма99 с религией магов, или религией мидян100, – мог проникнуть в Аравию еще до Р.Х. вместе с маздеизмом, потому что эта смесь произошла еще в эпоху Кира, который соединил под своей властью Древнюю Бактрию и Персию101. Но главным образом магизм проник в Аравию после того, как был вытеснен из Персии и заменен там первоначальным маздеизмом, восстановленным Ардеширом Папаканом – потомком из фамилии Сасанидов в 226 году по Р.Х.102, что падает на время войн персов с греками из-за азиатских владений.

Иудейство также проникло в Аравию еще до Р.Х. Но особенно оно усилилось здесь с рассеянием иудеев по разным странам, когда в Аравию как в более безопасную страну переселились множество бедных иудеев, что случилось уже после Р.Х.

Если философские идеи и религиозные верования персов, греков и римлян утверждались в Аравии, главным образом вследствие равнодушного отношения арабов к делам философии и религии, то иудейство находило между арабами в высшей степени благоприятную для себя почву в исконных религиозных преданиях арабов об Аврааме, Измаиле и их религии, потому что, кроме занесенных извне религиозных верований, арабы имели и свои собственные. Эти верования отличаются чрезвычайной простотой и могут быть выражены в следующих немногих пунктах: 1) Авраам есть родоначальник всех арабских племен; 2) Измаил – его сын от Агари, через которого они происходят от Авраама и который дал им свое имя (исмаилиты); 3) Алла-тагала (верховное божество) есть Бог Авраама и Измаила, которому поклонялись Авраам и Измаил и которому должны служить и их потомки. Внешняя форма арабского культа, по преданиям, состояла: а) в чествовании черного камня, который будто бы прислан был Аврааму от Бога через ангела и который помещен был Авраамом в построенном им храме Каабе и б) в хадже или в религиозном путешествии в Мекку для поклонения Каабе в священные месяцы. Наконец, в тесной связи с историей Авраама и Измаила и с самым культом арабов находится верование их в ангелов (дочерей Божиих) и джинов103. Такова сущность чисто арабских преданий в их первоначальном виде. Сначала эти предания были одинаковы у всех арабских племен и всеми почитались в равной степени. Но по мере разделения и расселения арабов по всему Аравийскому полуострову, по мере учащения сношений их с иностранными народами и с соседними племенами кушитского происхождения, вследствие крайнего невежества арабов, эти предания все более и более стали перемешиваться с чуждыми религиозными верованиями и с различными суевериями и предрассудками и, наконец, ко времени Мухаммеда, до того исказились, что если бы не родословные, то их невозможно было бы и различить среди хаоса разнообразных позднейших верований арабов. Так, сначала к верховному божеству арабы присоединили множество второстепенных богов, затем мало-помалу главный бог стушевался среди этого множества, а под влиянием астрального культа соседних племен, и второстепенные божества были отожествлены с небесными светилами, и изображениям всех таких божеств дано было равное по достоинству место в Каабе. Ко всему этому присоединились еще самые грубые суеверия, как напр., вера в магию, гадание по стрелам и т. п.104, о чем упоминает Мухаммед в Коране. Таким образом, на месте единого божества у арабов явилось грубое многобожие, и Кааба превратилась в настоящий пантеон.

В заключение надо заметить, что искажению арабских религиозных преданий, равно как и иноземных философских и религиозных идей, помимо вышеуказанной причины, немало способствовал и устный способ передачи всего этого от предков потомкам, какой существовал у арабов до VI века по Р.Х. Как бы то ни было, ко времени Мухаммеда в Аравии были известны магизм и маздеизм, гностицизм и греко-римское язычество с неоплатонизмом и неопифагореизмом, иудейство и христианство, но преобладающим религиозным культом было многобожие (ширк).

Такая разнохарактерность философских и религиозных учений, проникших к арабам ко времени Мухаммеда, сама собою требовала объединения арабских племен, но объединения внутреннего. Оставалось только явиться такому деятелю, который подметил бы жизненную нить, связывавшую всех арабов в одно целое и выполнил бы то, чего настоятельно требовали современные нужды его соотечественников. Такой деятель явился в лице Мухаммеда, родившегося в Мекке в 570 году по Р.Х.105 Представляя собою странную смесь всего того, что могла произвести Аравия его времени, будучи во всяком случае верным арабскому типу и при всем том обладая глубоким чувством и умом, Мухаммед с удивительным искусством выбирал из хаоса разнообразных верований арабов то, что удовлетворяло их духу, не затрагивая их предубеждений и слабостей; до глубины души проникшись убеждением в истинности своих взглядов и под прикрытием небесного авторитета, сорокалетним мужем (в 612 г.), он выступил на поприще реформаторской деятельности106. Как он действовал и что сделал взамен того, против чего боролся, на это отвечает его Коран. Непредубежденному читателю из Корана открывается, что 1) единственною целью Мухаммеда было объединить всех арабов общей религией, что 2) эта религия – не новая и не извне заимствованная, а древнеарабская религия, только искаженная суевериями, религия их родоначальника Авраама, что, наконец, 3) хотя Мухаммед и воображал, что он вдохновенный и непогрешимый восстановитель чистой и истинной веры своего праотца, все-таки к чисто арабским преданиям