Я оглядела швы переборки и дотронулась до материнской цепочки на шее.

– Мой дом?

– Да. – Ломакс бросила взгляд на люк в передней стене. – Паук не в восторге, но так хотел старик.

– А старик – это мой отец?

Ломакс скрестила руки на груди.

– Я же сказала: «Тетя Жиголо» – его корабль. А он велел взять тебя на борт.

– Он здесь? Я с ним увижусь?

– Не так сразу. Мы его подберем на следующей остановке. Пока здесь только Гант и Броф. Гант – пилот, а Броф – механик. Драфф, естественно. Ты с ними потом познакомишься.

В салон проскользнул Паук.

– Как там? – спросила его Ломакс.

– Не так уж плохо, – ответил он, привалившись бедром к дверному проему.

– В Редлуме будем вовремя?

– Через пару дней.

– Хорошо. – Ломакс крепче сжала свои локти. – Не хочу и лишней секунды терпеть ту штуку на борту.

Длинные пальцы Паука теребили бороденку. Уголки губ тронула усмешка.

– Артефакт как артефакт, шкип. Мы ли не таскали их сотнями?

– Нет, – покачала головой Ломакс, – с этим что-то не то. Он мне не нравится. У меня от него мурашки по коже. Чем скорее сгрузим его с корабля и передадим Хагвуду, тем я буду счастливее.

Она обернулась ко мне:

– Ты выросла на тарелках. Знаешь, что такое артефакты?

– Какие?

– Любые, – пожала плечами Ломакс.

Я облизнула губы.

– Мы с Мики – старьевщики.

– Стало быть, ты и сама их находила?

– Нечасто. – Я почесала щеку. – Ничего крупного. Несколько целых ваз, странные статуэтки, всякая ерунда. Больших денег на этом не заработаешь, только-только чтобы прожить.

– Да ну? – дернула бровью Ломакс. – Такие вещи, особенно произведения искусства, стоят целые состояния. Похоже, вас облапошивали?

Я уставилась на ладони, не зная, куда девать глаза.

Женщина похлопала меня по плечу:

– Не принимай близко к сердцу. С предложением и спросом всюду одинаково. На том богачи богатеют, что бедняки потеют. Это везде так.

Я хмуро обвела взглядом стены.

– Богачи – такие, как вы?

Раздался безрадостный смешок.

– Нет, милая. Мы не богатые, куда там. Мы не продаем груз, мы его только доставляем. Просто курьеры. – Ломакс расплескала ботинком натекшую на полу лужицу конденсата. – Разве богатые так живут?

– А мой отец?

– Он всегда увлекался артефактами. По-моему, и возит их затем, чтобы проводить время рядом с ними. Он часами торчит в трюме – просто любуется.

– Когда я его увижу?

– Скоро. Мы сейчас летим за ним. – Ломакс закусила нижнюю губу. – Эти две недели Ник занимался довольно деликатными переговорами на Редлуме.

– Отца зовут Ник?

– Ты не знала? – Она коротко остриженным ногтем почесала лоб. – Да. Ник Мориарти.

– Мориарти.

Имя оставило на языке странный привкус. Я потерла глаза и, подняв взгляд, увидела, как смягчилось лицо Ломакс.

– Не волнуйся, детка. На тебя много всякого навалилось сразу. Все будет хорошо.

– Но чего же он хочет?

– Хочет, чтобы ты жила с ним на корабле.

– Почему?

Улыбка Ломакс стала чуть жестче.

– Готовит себе смену.

– Какую смену?

– На место капитана этого корабля.

Я закрыла глаза.

– И что мне теперь делать?

– Он оставил тебе сообщение. – Ломакс постучала подушечкой указательного пальца себе по губам. – Записал, перед тем как мы его сбросили. Оно у него в каюте.

– Можно посмотреть?

– Пойдем со мной.

Женщина протянула руку, а я, не зная почему, приняла ее и позволила поднять себя на ноги. Мы вдвоем прошли к переднему люку, в носовую часть корабля. Ноги наши плюхали по мокрой палубе.

На пороге люка Ломакс обернулась:

– Паук!

– Что?

– Найди уже эту треклятую протечку.

Он лениво вздохнул:

– Есть, шеф.

Капитанская каюта пряталась под рубкой, в нижней половине тупого корабельного носа. В нее вел люк в полу коридора между мостиком и остальными помещениями.

– Спать пока можешь здесь, – сказала Ломакс. – Если решишь остаться, получишь отдельную каюту, но ее еще нужно расчистить. Мы ею пользовались вместо кладовки, и ты не поверишь, сколько там скопилось хлама.

Я склонилась над открытым люком, заглянула в комнату. Отсюда виден был только трап и кусок голой металлической палубы.

– Прокрути отцовское сообщение, возьми все, что захочешь, из пищевых принтеров в гостиной и поспи. По твоему времени уже, наверное, два часа ночи.

– Но… а Мики?

– Ничего с твоим братом не случится.

– Он сводный брат, – уточнила я и дернула плечом, сама не зная, зачем вздумала вдаваться в подробности. – Мать одна, отцы разные.

– О нем не волнуйся, у него все будет хорошо.

– А дядя? Мики должен будет заботиться о дяде.

– Ручаюсь, он справится.

Я потерла глаза. От меня не укрылось, что женщина старается быть со мной доброй, но ей это трудно дается.

– Извините, – вежливо спросила я, – как мне к вам обращаться?

– Мое имя Тесса, но, как ты уже поняла, все называют меня Ломакс.

– Вы хорошо знакомы с моим отцом?

– Думаю, знаю его не хуже других. – У нее дернулись уголки губ. – А может, и получше некоторых.

– Какой он?

Ломакс решительно покачала головой.

– Уже поздно. Сообщение отца ты найдешь на кристалле у кровати, там, где он оставил. Ну же, спускайся.

Она помогла мне свесить ноги в люк и нащупать ступеньку. Проследила, как я грохотала по стальным перекладинам. Я-то лично не боюсь ни высоты, ни замкнутых пространств. Давно отвыкла бояться, промышляя в городе разным старьем.

Когда я спустилась, Ломакс поставила на место тяжелую крышку над моей головой.

– Утром увидимся! – крикнула она.

Я не отозвалась. Остановившись под трапом, скользнула взглядом по тускло освещенному помещению.

Каюта моего отца.

Она оказалась меньше, чем я ожидала, – может, четыре на два метра. Стены были украшены старинными морскими картами с завернувшимися, потемневшими от времени углами. На спинке стула висела кожаная куртка.