Мой сосед лежал в той же позе, в которой я его оставил. Когда меня ввели, он повернулся, напряженно посмотрел на меня и спросил: «Били?». Я ответил, что нет. Когда я лег, он встал и помочился в пластмассовое ведро. Больше я его не слышал.

Когда-то в здании милиции находился детский сад. Я представил себе, как по коридорам бегали детишки, а здесь, внизу, шипела кухня. При определенных условиях вода может стать паром, детский сад - милицией, а церковь - кинотеатром. Кто-то там, на небе, решает, кому быть преступником, а кому - праведником. Я это знал точно, мой скромный жизненный опыт подсказывал, что человек всегда может стать обезьяной, а вот наоборот - никогда.

Потом за мной пришли во второй раз, конвоир не надел на меня наручники и я догадался, что меня отпустят. На этот раз он отвел меня в комнату на первом этаже, на двери которой не было номера, а висела металлическая пластинка с надписью: Савичев С.В. В кабинете сидел всего один человек, самый старший из тех, что проводили допрос. Он хмуро посмотрел на меня и сказал:

- Мы проверили ваши показания. Когда вас остановил сержант ДПС, Угланов был еще жив, он разговаривал по сотовому телефону. Это сходится с показаниями сержанта и с данными компании мобильной связи, услугами которой пользовался Угланов. Его убили предположительно в тот момент, когда вы ставили машину на стоянку. Заявленные вами поломки автомобиля действительно имеют место. Вот ваши ключи, можете идти.

От радости я чуть не рассказал ему о светлой девятке, но вместо этого сказал:

- Спасибо, - взял ключи и уже развернулся было, чтобы уйти, но вспомнил о деньгах.

- Товарищ Савичев, - сказал я. - А деньги и документы?

- Какие деньги?

- Которые у меня изъяли при обыске.

- Во-первых, я не Савичев. Я - подполковник УБОП Спарыкин Алексей Лукьянович, во-вторых, о деньгах я ничего не знаю. Все, что у вас изъяли, вам вернут завтра, - он сделал паузу, затем с напором продолжил: - Если сочтут нужным… Конечно, вы можете подождать до завтра здесь, но один ваш товарищ уж очень беспокоится, бегает по знакомым, надоедает звонками.

Еще час назад я готов был отдать все свои деньги, чтобы выйти отсюда, а теперь, когда меня отпускали, важнее денег для меня ничего не было.

- Завтра воскресенье.

- Ну, тогда в понедельник.

- А у кого их можно будет забрать?

- У капитана по фамилии Полупан в двадцать первом кабинете.

- Спасибо.

Уже на выходе он остановил меня фразой:

- Чебоксаров! Подписку о невыезде я с вас брать не буду, но устно предупреждаю, чтобы из города никуда не уезжали. Вы можете нам понадобиться. И еще… Я бы на твоем месте тому сержанту бутылку поставил.

- Хорошо.

Запах свободы точно существует, он похож на запах весны.

Когда я вышел из милиции, было уже темно. Я сразу узнал Серегину «мазду» цвета апрельская ночь. Он тоже меня заметил, выскочил мне навстречу. Я хотел сказать, что из-за его блядства меня чуть не посадили, что меня в конец достали его выходки, но мы просто обнялись.

- Как ты, дружище? - спросил он.

- Нормально.

- Кушать хочешь?

- А то!

В машине у него было сильно накурено, пепельница вся забита. Не говоря ни слова, мы доехали до бистро, где нам почти сразу же принесли салаты. Я ел, Серега говорил.

- В городе полный шухер. С Игорем, кроме охранника, был Марат Хакимов, он хозяин фирмы «Фирт», которая тоже торгует водкой и является первым конкурентом Углановскому «Дисконту». Правда, водка у него в ассортименте в основном привозная, московская и хохлятская. Крупный воротила. Обороты больше, чем на городской ликерке. Три фуры в день! Говорят, вышло какое-то постановление, по которому слетела вся верхушка главспирта.

- Знаю. Присутствовал при разговоре, - сказал я.

- Так ты его видел? - удивился Сергей.

- Хакимова? Да.

- Ну, вот. А какое у него было предложение?

- Они выперли меня до того, как стали разговаривать, - уклончиво сказал я.

- Говорят, он решил переключиться на местную водку и пришел предложить Игорю поделить заводы области. И еще финансовую помощь в обмен на связи. - Сергей закурил. - Самый прикол заключается в том, что убийцу ищут теперь по полной программе и менты, и уголовники. У Каримова крыша - блатные, а у Игоря - шестерка. И те, и те - в жопе. Валят друг на друга.

- А я - главный подозреваемый?

- Теперь нет. Насколько я узнал, существует три версии: первая - банальное ограбление, самая слабая, вторая - дело рук Клима, третья - происки конкурентов, дескать, кто-то хочет прибрать к рукам весь водочный бизнес.

- А при чем здесь Клим?

- Ты ведь друг семьи. Ты что, не знал, что Клим раньше, до ментов, Угланову крышу крыл?

- Ты ведь знаешь, я в такие дела не лезу. Ну и что?

- В городе все знают, что Клим - отморозок. Во-первых, он давно на игле, во-вторых, он не имел четкой ставки отката. Ну, ты знаешь все эти понты. Мог ночью к Игорю домой припереться, типа, дай денег. Вы тут жируете, а братва на зоне фуфайки курит. А когда Игорь поднялся, Клим совсем озверел. Короче, не крыша, а полная лажа.

Нам принесли шашлык. Я молча начал есть свою порцию, а Серега попросил поменять, слишком жирное он не любил.

- Ну и что дальше? - спросил я.

- Года три назад, когда ему все это надоело, Игорь решил уйти под ментов, тем более, что менты и сами давно к нему присматривались. Как они это сделали, что предприняли? Никто не знает. Но Клим спрыгнул с Игоря и даже не вякнул в ответ. Но злобу, говорят, затаил.

Принесли другую порцию шашлыка. Серега поковырялся в ней вилкой и начал есть с недовольным видом.

- Сегодня всю Климовскую бригаду взяли, - продолжил он. - Самое интересное, что никто ничего не видел и не слышал.

- Я видел, - бросил я и рассказал Сергею про светлую девятку.

Выслушав меня, Серега с минуту молчал, затем спросил:

- Ты можешь его узнать?

- Как можно узнать спину? Тем более, что было темно, тем более, что я видел его меньше секунды.

- А машину?

- Я знаю только, что это была светлая девятка.

- Понятно. Ты рассказал об это в милиции?

- Нет.

- Правильно, - на лбу появились две вертикальные полоски. - Никогда, ни за что нельзя поручиться с полной уверенностью. Может, это сделали сами менты, или кто-то близкий к ним. Никто не будет разбираться, видел ты или не видел, дальтоник ты или нет. В таком деле свидетелей не бывает. Забудь. Я уже забыл.

- Я тоже так думаю. Что будем делать с деньгами?