– Господа, – подоспел запыхавшийся садовник, – хозяин ждет вас у водоема.

Вальтер взял старика под руку и повел вдоль особняка к заднему двору…

Особняк, да и сам участок выглядели заброшенно и уныло – видимо, бывший в годах садовник мало что успевал. Чисто выметенная аллея от ворот до крыльца, парочка подстриженных газонов и засаженная цветами клумба перед домом – вот и все, что радовало глаз в усадьбе на северо-восточной окраине аргентинского городка Байя-Бланка.

Хозяин сидел на деревянной лавочке у круглого водоема. О чем-то задумавшись, он разминал в ладони вчерашний кукурузный хлеб и бросал в воду. Вода у края водоема «вскипала» от пиршества декоративной форели…

Подойдя к лавке, крепыш Вальтер тихо окликнул:

– Господин Рауфф! Бригаденфюрер!

Хозяин не шелохнулся. Тогда за дело взялся толстяк Руст: подняв трость, он постучал по деревянной спинке и громко позвал:

– Очнитесь, Кристиан!

Тот поднял голову и пару секунд смотрел на визитеров отсутствующим взглядом…

Сейчас он мало напоминал подтянутого и энергичного оберфюрера, изобретавшего по приказу Генриха Гиммлера механизмы смелых и головоломных операций. Редкие седые волосы вокруг большой проплешины, дряблая кожа, изрядно «приправленная» пигментными пятнами, трясущиеся руки… Прямой нос с едва заметной горбинкой да волевой прямоугольный подбородок – вот и все, что осталось от молодого Кристиана Рауффа.

– А, это вы, – вернулся он к действительности. – Который час?

– Одиннадцать. Мы же договаривались на одиннадцать, разве вы забыли?

– Прошу в дом, там нас никто не услышит.

Трое мужчин обошли боковой дорожкой особняк, медленно поднялись по каменным ступеням крыльца и скрылись за высокими парадными дверьми…

В отличие от запущенного «экстерьера», внутреннее убранство особняка выглядело благообразно. В отделке огромного холла и ведущей наверх широкой лестницы, в паркетном полу были использованы редкие сорта древесины, все блестело идеальной чистотой, по стенам висели дорогие картины и витиеватые серебряные канделябры. Из кухни доносились привлекательные ароматы «паррильяда» – прожаренного на решетке мяса, фасолевого салата под соусом «чимичурри» и печенья «альфахорес».

– Вы верны себе, бригаденфюрер, – заметил Вальтер. – Снаружи скромность, граничащая с нищетой, а внутри немецкий порядок и роскошь.

– Я прожил почти девяносто пять лет и давно понял простую истину: чем меньше привлекаешь внимания, тем меньше по твою душу сваливается неприятностей, – равнодушно ответил тот. – Располагайтесь…

Гости устроились в мягких креслах, хозяин подхватил бутылку красного вина и наполнил бокалы. Скоро из кухни появилась пожилая женщина в фартуке и подала к столу закуску.

– Она глухонемая, – напомнил Рауфф. – Можете начинать, Людвиг.

Руст поскреб лысину, достал из портфеля газету и, развернув листы, нашел нужный материал:

– Ознакомьтесь.

– Что тут? – взял газету хозяин и потянулся за очками.

– Статья, отмеченная карандашом.

Рауфф углубился в чтение…

Через пару минут он бросил газету на стол, поднял свой бокал и сделал маленький глоток.

– Меня мало занимает большая политика, и к тому же побаливают глаза. Расскажите о сути в двух словах.

– В двух словах это сделать затруднительно, – скривился толстяк. Несмотря на генеральское звание хозяина дома, он держался уверенно, по-видимому, занимая более высокое положение. – Хорошо, я попытаюсь. Итак, в этом году в Санкт-Морице состоялось заседание Бильдербергского клуба. Само по себе заседание интереса для нас не представляло. Заурядное еврейско-масонское сборище с извечной болтовней о сохранении элитаризма, о поиске выхода из глобального кризиса, о ценах на энергоресурсы, о проблемах с экологией…

– Так что же случилось? – нахмурился Рауфф.

– Дело в том, что параллельно с общими заседаниями клуба происходили и тайные совещания высшего руководства – так называемого «Комитета».

– Это уже интереснее.

– По данным нашей разведки, на тайных совещаниях «Комитета» решались несколько важных вопросов, – продолжил Людвиг. – Первый: срок нанесения воздушных ударов по ядерным объектам Ирана. Второй: финансирование масштабной военной операции…

Кристиан внимательно смотрел на пухлые губы собеседника – слух иногда подводил и, наблюдая за артикуляционными жестами, ему было проще понимать, о чем идет речь.

– …Да, финансирование, – повторил тот. – Этот, казалось бы, малозначимый для нас вопрос внезапно стал краеугольным и архиважным.

– А какова причина беспокойства? Что нам за дело до Ирана, его ядерных объектов и до готовящейся против него войны?

– Причина заключается в том, что для достижения своих целей масоны из «Комитета» намерены разжиться нашим золотишком.

– Нашим?! Им мало награбленного по всему миру?!

– Да-да, Кристиан, вы не ослышались. Масоны хотят отыскать и присвоить золото, хранящееся в одном из наших тайников.

– Позвольте узнать, Людвиг, каким именно золотом они заинтересовались?

– Золотом, добытым нашими людьми в Северной Африке, – отчеканил толстяк.

– Золотом Роммеля?! – рявкнул бригаденфюрер.

– Именно! Тем золотом, которое принадлежит нам и с помощью которого мы намерены начать возрождение рейха!

Посидев несколько минут неподвижно, словно что-то припоминая, Рауфф разлил по бокалам остатки вина, покачал головой и смачно выругался.

Людвиг удивленно пробормотал:

– В чем дело, Кристиан? Вы всегда поражали меня своей сдержанностью, а сейчас…

– Дело в том, что три дня назад ко мне в дом влезли грабители.

– Грабители?! – одновременно выдохнули гости.

– Здесь побывали как минимум три человека, – повторил хозяин. – Одного пристрелил мой садовник, а двое других ускользнули.

Проглотив вставший в горле ком, Людвиг Руст просипел:

– Вы уверены, что они были обычными воришками?

– До этой минуты был уверен. Личность убитого полиция установила – это местный карманник Серхио, и я наивно предполагал, что он влез в мой дом со своими подельниками. Теперь, узнав о замыслах «Комитета», я начинаю в этом сомневаться.

– Что они искали?

– По официальной версии, целью грабежа были деньги и драгоценности. Полиция изъяла из карманов убитого несколько десятков тысяч наличных, которые он выгреб из ящиков моего стола. А где успели побывать его сбежавшие дружки – неизвестно.