пирсе и направился к дому. По пути ему попалась ученица колдуна. Она завидела Поющего меча и подобострастно упала перед ним на колени.

– Спокойного сна, господин! – пропела она звонким, заискивающим голосом, но Кироси вдруг показалось, что он уловил нотки сарказма.

Он оглядел девушку сверху, только сейчас обратив внимание, что её платье сшито из лоскутов разных тканей. Портной подобрал под один цвет лён, ситец и даже шёлк, допустимый к ношению только среди благородных женщин. Кироси понял, что девушка вышла из секты, зародившейся недавно среди торгового сословия столицы острова. Они покупали тайны и секреты попавших в беду людей и хранили их в храмах, причудливо сочетавших лавку портовых менял, трапезную и то, что за морями называлось школой танцев. Лорд Табиючи запретил секту в своих владениях, позволив Поющим мечам убивать на месте её представителей. Кироси уже взялся за рукоять меча, но ночное беспокойство джунглей остановило его. Труп мог привлечь лесных падальщиков и ночью, проникнув в деревню, они напугали бы свиней и кур. Кироси был рачительным хозяином деревни и отложил казнь.

На следующее утро он, впервые за много лет, проснулся на целый час позже, чем обычно. Непонятно сколько бы времени ещё длился его сон, но разбужен был Поющий меч испуганными криками рыбаков – посольство эльтасмириев прибыло на остров Рокушима…

Кироси мотнул головой, прогоняя обрывки сновидений, и направился на встречу. Лорд Табиючи отдельно обращал внимание на то, что в посольстве обязательно будет эльтасмирий, называемый архонтом. Он владеет магией и практически неуловим в лесу. На взгляд Кироси архонт казался слишком молодым, но он знал, что эльтасмирии не стареют и не умирают естественной смертью, поэтому за внешней юностью мог скрываться мудрец, проживший столетия. На мгновение в голове Поющего меча мелькнула мальчишеская мысль: подойдёт ли он к нему незаметно, но она сразу же исчезла, ведь если он сможет это сделать, то провокация может вылиться в катастрофу.

Все эти воспоминания пролетели в голове Кироси, пока он привязывал приведённых лошадей к вбитым в песок кольям.

– Всё готово для отправления. – Объявил он официальным тоном.

– Тогда мы немедленно отправимся в замок лорда Табиючи в сопровождении почтенного Поющего меча Кироси.

Воина раздражала манера эльтасмирийского лорда изъясняться так, будто он делал одолжение и в тоже время отдавал приказы. Но столкнувшись сразу же по прибытии на остров со смертельной и необъяснимой опасностью, морские гости не потеряли лица. В отличие от остальных людей, отправлявшихся к отшельнику.

– Как прошло общение с лесом, архонт Вельсиолл? – Кироси завуалировано поинтересовался о расположении духа эльтасмирийского лорда.

– Мои спутники доложили, что ваш лес великолепен. И чем дальше мы углубимся в него, тем больше наслаждения он доставит нам!

Кироси кивнул в ответ. Архонт Вельсиолл оказался достойным послом.

Вопреки ожиданиям архонта, дорога в замок лорда Табиючи оказалась весьма оживлённой. Она вбирала в себя более мелкие дорожки, идущие из скрытых за стеной джунглей деревень. По этим узким и постоянно петляющим между кедров тропам множество безлошадных крестьян тащили на спинах мешки и вываливали из них рис на листья папоротника, устилающего весь тракт.

Вельсиолл знал, что их сегодняшний труд тщетен. Чувство моря подсказывало ему, что в движение пришёл морской циклон, и скоро его напоенные океаном массы обрушатся на большую лощину, надменно названную людьми землями лорда Табиючи.

Совпадение или нет, но циклон двинулся именно в тот час, когда Улианта и Теольминт совершили вылазку к таинственной поляне. Колдун Акира и его последовательница явно хотели, чтобы посольство эльтасмириев, а точнее, сам архонт, оказались там, но меч Кироси нарушил их планы. Следуя приказу Совета о невмешательстве в дела кхатазов, Вельсиолл ничего не сказал Поющему мечу о событиях на поляне. Однако после того как Улианту укусили пчелы, противостояние отшельника и колдуна стало проблемой не только местного населения, но и эльтасмирийского посольства. Чем дальше размышлял Вельсиолл, тем сильней он убеждался, что ключ к пониманию произошедшего скрывается в непонятых Улиантой и Теольминтом словах, которые произнёс захваченный заклинанием рыбак.

«Возможно всё же придётся взглянуть на их воспоминания» – решил архонт и поглядел на сопровождающего их Поющего меча Кироси.

Едва завидев его, крестьяне незамедлительно падали ниц и неподвижно лежали, пока мимо проходили кони, втаптывая рис и папоротник в пыль дороги. И каждый раз, когда Вельсиолл аккуратно объезжал крестьян, стараясь не наступить на тела, перед его глазами вставало лицо девушки, чей любопытный взгляд стоил ей жизни. Из размышлений Вельсиолла вывел Теольминт, к которому вернулось обычное для него приподнятое расположение духа:

– Как хромой человек мог догнать тебя, Улианта? – Подшутил он, прерывая затянувшееся в пути молчание. – Может господину архонту следует взглянуть на твою память?

Улианта вздрогнула от подобного безрассудства спутника, но в бурю её чувств ворвались слова архонта:

– Мне действительно следует это сделать, чтобы увидеть воспоминания о той поляне.

Вельсиолл произнёс это на скаку, не оглядываясь назад, и поэтому не увидел, как напряглись его спутники.

Теольминт замыкал посольство, Улианта ехала перед ним и от волнения она обернулась, жаждая увидеть его уверенный взгляд. Теольминт выглядел растерянным, явно не ожидая такого ответа. Он уже хотел что-то возразить, но архонт, словно услышав его вздох, заговорил сам:

– Я могу сделать это без вашего разрешения, но не стану поступать подобным образом. Мне нужно согласие… от каждого… Я запрашиваю ответа.

– Я опасаюсь за вас, господин архонт, ведь мы были подвержены нападению этих странных пчёл. Мы ужалены… оба… – слукавила Улианта. – Возможно, магия или проклятие тех мест повлияет на ваш разум, а этого ни в коем случае нельзя допустить…

Улианта поглядела на спину Вельсиолла и увидела своё взволнованное лицо в отражении идеально начищенного щита Вельсиолла, висящего у него за спиной. Мысль о том, что архонт может увидеть в воспоминаниях её отношения с Теольминтом, повергала эльтасмирийку в ужас. Ажурные линии герба Дома Весеннего Шторма трепетали под натиском бури, творившейся в душе Улианты. Так щит – творение эльтасмирийских мастеров передал её чувства. Она замолкла, подобно взволнованной птице, пролетающей мимо опасного хищника, и зажмурила глаза, чтобы не видеть герб, при виде которого сказала полуправду.

– Отведи воротник. – Вдруг услышала она справа от себя голос архонта.

За те мгновения, что эльтасмирийка находилась во тьме своих переживаний, Вельсиолл замедлил своего коня и почти прижался к ней сбоку. Улианта расшнуровала ворот рубахи и показала архонту следы от укусов.

– Я испытала мимолётное видение, после которого меня постоянно клонит в сон, – пожаловалась она Вельсиоллу, – и…

– Что «и»?! – Резко спросил архонт, отчего девушка словно проснулась.

– Чужие воспоминания попали