поляны. Не успела Улианта поразмыслить, кто мог так переплести столь толстые и сухие соломины бамбука, как из хижины вышел человек. Из одежды на его измождённом теле болталась только длинная, до колен рубаха самого простого покроя. Необычно было то, что материалом для неё служил шёлк – ткань, доступная только аристократам и то, что она была красного цвета – цвета, по местным поверьям, отпугивающего демонов. Увидев это, Улианта уже не удивилась, что отшельник ходил босиком по раскалённому песку.

Ровно в этот же миг к поляне подбежал, шумя как вепрь, хромой кхатаз. Он увидел отшельника, и его лицо озарила счастливая улыбка. Почувствовав жар, он отшатнулся назад, отмахнулся от пролетающей мимо пчелы и рухнул на колени, опустив взгляд в землю, оставив эльтасмириям наблюдать за тем, что происходит вокруг него.

Коснувшееся человека насекомое взмыло вверх, огибая по дуге полянку и пролетая сквозь пчелиные рои. Каждый раз, когда это происходило, рой распадался, как проткнутая рыба-пузырь, и пчёлы рассаживались по листьям. К тому моменту, когда она облетела поляну, вокруг установилась полная тишина. И Теольминт наконец-то услышал гулкие удары собственного сердца. Пчёлы сидели не долго. Стоило кхатазу зашевелиться, как они поднялись с листьев и окружили его тёмным облаком.

– Они уже здесь! – успел выдохнуть кхатаз, прежде чем жужжащие насекомые облепили его со всех сторон.

– Заходи на поляну! – приказал ему отшельник, произнеся эту фразу на всеобщем языке, но было поздно.

Хромой рыбак вяло отмахивался от пчёл, пытался доползти до спасительного песка, но когда до него оставалось два шага, насекомые разом ужалили его. Он вскрикнул и распластался на земле. Оставшиеся в живых пчёлы тотчас утратили интерес к опухающему телу человека и собрались в пять гудящих шаров по разные стороны от поляны. Отшельник продолжал звать своего гостя и эльтасмирии уже начали переглядываться друг с другом, решая, что делать дальше, как вдруг хромой кхатаз резко поднялся на ноги, словно вздёрнутый невидимыми нитями. Его взгляд устремился в то место, с которого Теольминт начал обследовать поляну. Туда же рванулись два роя пчел.

– Я знаю, что вы пришли. – С трудом произнёс на всеобщем рыбак, и Улианта поняла, что этот человек впервые в жизни говорит на неизвестном для себя языке. – Мои «пальцы» чувствуют вас.

Шатаясь, как заправский пьяница, кхатаз махнул рукой, и тотчас третий рой пчёл закружился вокруг него. В этот момент его левый глаз лопнул, но вопреки всем человеческим реакциям, на его лице появилась уже знакомая счастливая улыбка. Кхатаз произнёс фразу на непонятном, но в то же время знакомом для эльтасмириев языке… знакомом до боли, потому что вырывающиеся из глотки человека слова отдавались в их телах спазмами несуществующих и ужасных воспоминаний. Кошмарный рыбак огляделся вокруг, и его лицо приняло другое выражение. Он словно понял что-то, и улыбка сползла с лица.

– Убирайтесь прочь с острова! Прочь с острова! Прочь… – закричал кхатаз с необъяснимой горечью в голосе, и с каждым словом его вопли слабели. Он упал на землю и закатился внутрь поляны.

Улианта медленно отступила в лес, стараясь не шуметь. И если она успела отойти на достаточное расстояние, то её спутник, находившийся ближе к поляне, вынужден был задержаться. Рой почувствовал эльтасмирия и направился к нему. Теольминт лишь скупо улыбнулся, плотнее натянул капюшон и взялся за гарду меча. Сердце Улианты защемило от предчувствия беды. Не выдержав, она закричала что есть силы:

– Я здесь!!!

Гудящие шары замерли в воздухе. Обволакивая деревья, они потянулись в сторону Улианты, закрыв живой сетью все пространство от почвы до верхушек деревьев. Эльтасмирийка спрыгнула с разлапистой ветки кедра вниз, в гущу борющихся за место под солнцем папоротника и бамбука и, издавая как можно больше шума, побежала прочь. Живая пчелиная сеть двигалась медленно, цепляясь за плотные заросли трав и деревьев. Стремительная Улианта чувствовала её неравномерное передвижение и уже знала, что стоит ей приблизиться к рухнувшему кедру, проредившему лес подобно исполинскому мечу, как пчёлы сумеют настичь её. Когда до упавшего дерева оставалось несколько шагов, до неё донёсся возглас Теольминта:

– Беги по стволу!

Напарник оказался заметно расторопней Улианты и уже ждал её впереди. В руке он держал мешочек с бутонами высушенных степных цветов, наполненных заговорённой смесью мяты и базилика, перетёртой в мельчайшую пыль. Эльтасмирийка догадалась, что он собирается сделать. Окрылённая надеждой на спасение, она взмыла на поваленный кедр и устремилась вперёд. В это мгновение пчёлы настигли Улианту. Три самых быстрокрылых из них сели на кожаные доспехи. Остальные начали обвивать её смертоносным облаком, но в этот момент Теольминт метнул горсть бутонов под ноги девушки. Облако из отпугивающей и токсичной для насекомых смеси взметнулось вверх, и Улианта исчезла в нём. Исчезла она и для роя пчёл. Насекомые забыли про свою жертву, бросившись врассыпную. Огромный рой рассыпался.

Улианта отбежала от упавшего некогда кедра на несколько десятков шагов и уже успокоилась, как вдруг почувствовала щекочущее прикосновение пчелиных лапок, и вслед за этим резкую боль, пронзающую тело. Три жала одновременно вонзились в гладкую кожу её шеи. Улианта ощутила, как они, подобно змеям, протиснулись глубже и растаяли в сонной артерии. Её ноги подкосились, и она едва удержалась, чтобы не упасть на землю. Где-то позади неё, рядом с обжигающим жаром поляны, пчелиные «пальцы» искали, но не могли найти её, сбитые с толку облаком мятной пыли. Время вдруг потекло вспять, и Улианта схватилась за виски, чтобы отогнать чужие воспоминания, обжигающим потоком устремившиеся в её разум.

– Ты в порядке? – Спросил внезапно возникший рядом, Теольминт, и эльтасмирийка пришла в себя.

–Я…я видела…

Слова давались ей с трудом. Она поднялась на ноги, хватаясь за лианы, как это делал хромой рыбак. Находясь в каком-то забытье, она вместе с Теольминтом побежала по джунглям, уже не в силах подняться на второй ярус. Преодолев три четверти пути, они остановились, чтобы перевести дух. До их чутких ушей доносился сквозь лес манящий шум моря. Эльтасмирии молчали, успокаивая мысли и подбирая слова, чтобы объяснить архонту увиденное. В этот момент Улианта почувствовала запах пота…

Человеческого пота…

Она резко развернулась и увидела прямо перед собой хромого кхатаза.

– Бойтесь Первого над Цветками! – Проговорил он голосом отшельника с поляны и рухнул замертво…

Некая сила выдернула колдуна с поляны в джунгли. Тьма ночи сомкнулась вокруг, и теперь Вельсиолл слышал лишь гул, доносящийся сверху. Обессиленный колдун готов был рухнуть на землю, но невидимый в ночи человек подхватил его, усадил на свою хрупкую, по сравнению с сокрытой в мышцах силой спину, и