улыбается.

«Вот она, вот она!» – закричал Павлик Морозов (он же Дикая собака Динго).

«Я здесь, я здесь!» – запричитала Анка (она же Зоя) в руках Павлика.

«Пыль с нее сотри, пыль!» – брезгливо поморщилась Коллонтай (она же Крупская), а Чапаев (он же Котовский) смахнул шашечкой голову Зои (то есть Анки).

«Вот и чаек!» – обрадовался Ильич (он же Бабушкин).

«Пейте, господа, не стесняйтесь!» – широким жестом, сидя на коне, пригласил Буденный (он же Котовский). Все бросаются пить и захлебываются.

Per aspera ad astra![1]

Собрание

А на одном из собраний Надежда Константиновна сказала:

– Дорогие товарищи! Вы должны понять одно: только прогрессивная марксистско-ленинская теория может нам подсказать, как правильно научить ребенка писать. Только учение Маркса и Ленина! Без этого у них ничего не получится!..

– А какать? – робко спросил кто-то из зала.

– И какать тоже! – твердо ответила Надежда Константиновна.

Слово Ильича

– Да полноте! – закричал Ильич. – Что же это вы, батенька? Как же вы так! Как же это можно!

Что же вы так! Нельзя ж так совсем! Вы – и вот так! Неужели это вы? Не похоже, совсем не похоже! А я на вас так рассчитывал, так рассчитывал! И вы рушите мои планы! Что же это вас так, батенька? Я даже перешел на мелкий шаг, чтобы уступить вам дорогу, а вы!.. А вы меня так подводите! Полноте! Это же крайне архиважно, крайне архиважно!..

Шаг вперед, два назад

Ильич жрец. У него – право первой брачной ночи.

*

Ильич прикован цепями к скале,

Меньшевики и эсеры клюют у Ильича печень.

*

Ильич репетирует лезгинку: шаг вперед – два назад.

*

Ильича после кружка стошнило… и прямо на труды классиков!

Испуг: «Вот грех-то, вот грех!»

*

Ильич – Крупской: «Гретхен! Моя Гретхен! Иди сюда!»

*

Крупская в стане амазонок.

Становится вождихой. Ампутирует себе правую грудь (чтоб не мешала стрелять). Стреляет метко, так как в юности была ворошиловским стрелком.

*

Ильич перед походом в Финский залив:

«Надюша! А… на посошок?»

*

Ильич в парикмахерской: «Усики, усики!»

*

– Алло… Барышня, это Смольный?

– Да, Смольный. Я вас слушаю.

– Алло… Барышня, это Смольный?

– Да, Смольный. Я вас слушаю.

– Алло… Барышня, это Смольный?

– Да. Смольный. Я вас слушаю.

(и так 1917 раз)

1995–1997

Драматические произведения

Троянский конь

(пьеска)

Лес. Рядом с лесом – дорога.

По дороге не спеша скачет Троянский конь.

Вдруг на дорогу кто-то вышел и поднял руку.

Это был Ильич.

КОНЬ (недовольно фыркая). В чем дело? Что вам нужно?

ИЛЬИЧ (радостно). Наконец я тебя поймал!

КОНЬ (нервно). Я вас не понял!

ИЛЬИЧ. А что тут понимать! Для дела ты мне, батенька, нужен, для дела.

КОНЬ (подозрительно). Для какого еще такого дела?

ИЛЬИЧ. А такого!

КОНЬ (дергаясь в шее). Какого такого?

ИЛЬИЧ (размеренно и четко). Такого! Ре-во-лю-ци-он-но-го!

КОНЬ (совсем опешив). Что еще за «революционного»?

ИЛЬИЧ. Ре-во-лю-ци-он-но-го! Хочу, чтоб ты возил землю – крестьянам, а фабрики рабочим.

КОНЬ (в недоумении). Землю – крестьянам?

ИЛЬИЧ (ехидно). Крестьянам, крестьянам!

КОНЬ. А… фабрики – рабочим?

ИЛЬИЧ (также). Рабочим, рабочим!

КОНЬ (фыркая). Никогда!

ИЛЬИЧ (хмурясь). То есть как это – никогда? КОНЬ. А вот так – никогда! Что я – лошадь вам, что ли? Ищите себе другого дурака!

ИЛЬИЧ (хватая коня за морду). Нет будешь возить!

КОНЬ (мотая головой). Еще чего захотели! ИЛЬИЧ (зеленея). А я тебе, скотина этакая, говорю, что будешь!

КОНЬ. А я плевать хотел на всё это!..

ИЛЬИЧ (багровея). Что… что… ты сказал?..

КОНЬ. То, что слышал – плевать!

ИЛЬИЧ (сатанея). Ах так!!!

Ильич вкладывает в рот два пальца и свистит.

На свист Ильича из-за деревьев выбегают соратники

Ильича. Ильич вынимает топорик и вместе

с соратниками набрасывается на коня.

КОНЬ (сопротивляется). Ах… Ах… Вы… гады!.. ИЛЬИЧ (крича). Бей в живот, бей в живот! А ты руби здесь, здесь!.. Сильнее!

КОНЬ (теряя силы). Скоты, сволочи!..

ИЛЬИЧ (не в себе). Дайте мне, дайте мне!

КРИКИ ДРУГИХ. По ногам его, по ногам!

Конь падает.

ИЛЬИЧ (истошно). Поджечь бы его!

Сосо протягивает спички.

ИЛЬИЧ (злорадно). Сейчас мы тебе устроим… маленький революционный пожарчик!.. Ха-ха!..

Все начинают ржать. От этого ржания

конь вздрагивает всем существом.

ИЛЬИЧ (радостно). Вот так, вот так!.. Подуй, подуй!.. Смотри, как горит! Хорошо! (Начинает танцевать). Так тебе, сволочь, и надо! Не хотел – получай!

Конь издает предсмертный хрип,

и тело его исчезает в столбе огня.

ИЛЬИЧ (возбужденно). Уф!.. (Вытирает пот со лба)… Ну что, товарищи, поработали мы на славу! Теперь можно и отдохнуть! Тащите картошку! Испечем! Вот славненько-то будет!

КОНЕЦ

Ильич и Наденька

Место действия – песочница.

Действующим лицам не более семи лет.

ИЛЬИЧ. Это мой броневичок!

ФЕЛИКС. Нет, это мой!

ИЛЬИЧ. Нет, мой броневичок!

ФЕЛИКС. Мой, мой, мой!

ИЛЬИЧ. Отдай, говорю!

ФЕЛИКС. Не отдам – броневичок мой!

ИЛЬИЧ. Ах ты, свинья!

ФЕЛИКС. Сам такой!

ИЛЬИЧ. Сволочь паршивая!

ФЕЛИКС. А ты… ты…

ИЛЬИЧ. Буржуй недорезанный!

ФЕЛИКС. Татарин!

ИЛЬИЧ. Кто?

ФЕЛИКС. Татарин, татарин!

ИЛЬИЧ. Кто, кто, кто?

ФЕЛИКС. Татарин, татарин и еще раз татарин!

ИЛЬИЧ. Ах ты дрянь такая!

Ильич вцепляется в физиономию Феликса.

Феликс выхватывает из кармана маленький

наганчик и бьет им Ильича по голове.

Ильич хватается за голову и визжит.

ИЛЬИЧ. Ой, ой…

ФЕЛИКС (злорадно). Это тебе за то, что ты вцепился в мою бороду!

ИЛЬИЧ (еще громче). Ой, ой, ой!..

Феликс бьет еще раз. Ильич бежит в дом.

Через несколько минут выбегает, но уже не один,

а с Наденькой. Феликс сидит в песочнице и сосет палец.

ИЛЬИЧ (плача). Вот, Наденька, видишь? Вот он, свинья, ударил меня два раза по голове!

Наденька холодно и пристально смотрит на Феликса. Тот продолжает мирно сосать палец.

НАДЕНЬКА (вкрадчиво). Феликс!

ФЕЛИКС. Чего?

НАДЕНЬКА. Феликс! Хочешь конфетку?

ФЕЛИКС. Конфетку? Хочу!

НАДЕНЬКА. Хочешь? Очень хочешь?

ФЕЛИКС. Очень хочу!

Наденька вынимает из кармана конфетку и дает ее Феликсу. Ильич по-прежнему всхлипывает. Феликс берет конфету и кладет себе в рот.

НАДЕНЬКА. Ну как, Феликс, конфетка вкусная?

ФЕЛИКС (чавкая). Да.

НАДЕНЬКА (улыбаясь). Ну ешь, ешь.

Вдруг глаза Феликса полезли вверх, и лицо посинело.

Изо рта пошла пена, тело забилось в конвульсиях.

Наденька продолжала улыбаться.