скоро увидитесь. Отдыхайте пока. Юлечка, проведи ребят! Да – в шестую! Потом – в столовую.

– Палата номер шесть! – усмехнулся Игорь.

– Да. Пока пустая у нас! – просто ответила тетя Нина.

Терраса, заставленная койками, темноватая из-за нависших ветвей.

– А где же здесь цепи для буйных? – воскликнул я.

Мы продолжали духариться.

– Видимо, временно сняли – к нашему приезду! – предположил Игорек. – И, кстати, напрасно, – зловеще добавил он.

– Вообще-то у нас опорно-двигательный аппарат лечат, а не психов! – сказала вдруг пожилая Юлечка, видимо, обидевшись.

– Какие койки можно занимать? – робко спросил я, надеясь с ней примириться.

– Любые! – отрезала она. – Переодевайтесь! – приказала строго, как больным. – Жду вас на крыльце!

– Да… Все тут по делу! – отметили мы, появившись в столовой. – Исключительно опорно-двигательный аппарат!

Аппарат, как говорится, один, а дефектов много. Большой выбор! Красота, действительно, тут «хромает».

– Кто приехал сюда в надежде потерять невинность – тот просчитался! – усмехнулся Игорь.

Но это не касалось, разумеется, нас – несколько жадных взглядов мы словили. Но… тетя не одобрит.

– Пока сидела – была ничего! – так жестко оценили мы одну из красавиц.

Впрочем, после кисломолочного ужина мы почувствовали прилив сил. Я предложил Игорьку «оглядеть наши владения», и мы вскарабкались на холм. В кустах застряли сгустки жары, и когда мы задевали ветки, эти «заряды» вылетали с хлопком, будто птицы. С вершины увидели круглую танцплощадку в котловине, между белых, как головы сахара, невысоких гор. Жизнь кипела! Тут лечились труженики Поволжья, одновременно торопясь отдохнуть – а когда же еще? И перед нами замелькали, как в калейдоскопе, все виды разгула по-волжски. Или «по-нашему, по водолазному» – мы взяли этот слоган из районной газеты города Сызрань, где, проплывая по Волге, наша посудина делала остановку…

Нас сразу же взяли в оборот две пожилые (нам так казалось тогда) клиентки санатория, обе с чуть заметными дефектами опорно-двигательного аппарата, что их совершенно не смущало. «Однова живем!» – так они обозначили свою программу. Танцы были исключительно быстрые, и вскоре мы, высунув языки, уползли на свою наблюдательную площадку. Не срослось!.. Видимо, здесь эти слова имели и второй смысл, медицинский. В итоге мы, неприкаянные Чайльд-Гарольды (любимый в те годы наш литературный герой), наблюдали жизнь свысока. Наши «пассии» (так именовали мы их) нашли-таки себе мужика – одного на двоих, причем, хромого, и лихо отплясывали с ним втроем, с выкриками и свистом.

– Порой я завидую им! – меланхолично, как и положено Чайльд-Гарольду, произнес кузен.

Впрочем, на следующий день, по предложению нашей Нины Ивановны, мы благосклонно согласились принять участие в местной параолимпиаде и заняли все первые места – и по бегу, и по прыжкам – при явном пособничестве тети Нины, проводившей соревнования. С судейством определенно было что-то не то. Поэтому грамоты на той же танцплощадке мы принимали смущенно.

– Что делать? Наш клан работает! И так будет всегда! – Игорь отнесся к ситуации более продуктивно. – Денди и спорт – понятия совместимые! – главный наш «денди» был снисходителен.

Известно, что даже лорд Байрон, автор Чайльд-Гарольда, не отвергал спорт и, несмотря на дефекты опорно-двигательного аппарата, переплыл, кажется, Ла-Манш. И брал призы! Кажется, в гребле или в чем-то подобном. Значит, можно и нам. И мы позволили себе увлечься греблей, как это модно в Оксфорде, а также в Кембридже. Каждое утро мы гребли «английскую милю», отмеренную Игорьком, на широкоскулой санаторской лодке, в теплом круглом пруду, окруженном зарослями. Солнце слепило и сквозь них, но глазастый Игорек вдруг углядел что-то важное в темных кустах.

– Люби-имый! – вдруг заорал он.

«Экстаз, экстаз!» – это мы повторяли то и дело. «Затискать» родственника – это наш долг, для этого мы и приехали. «Люби-мый!» – раньше только мы с Игорьком так называли друг друга, но теперь кооптировали (одно из любимых Игорьковых слов) и Юру. Выбивая ногами солнечные брызги, Игорек первым добежал до берега, стиснул кузена в объятиях и начал трясти, как говорится, по полной программе. Юра смотрел через его плечо, растроганно и слегка сконфуженно – столь горячих эмоций он явно не ожидал, особенно после встречи на ВСХВ. Не ожидал, но надеялся – и был, видимо, счастлив. Был счастлив и я. «Он простил нас. Широкая волжская душа!» Впрочем – это мы так решили, и теперь хотелось бы в этом убедиться…

– А давай пригласим Юрка в ресторан! – вырвалось вдруг у меня, когда мы с Игорьком вернулись в палату передохнуть от родственных чувств, все еще нас переполнявших.

– А давай! – растрогался вдруг и Игорек.

Его искусственные эмоции переросли, видимо, в настоящие. Это бывает.

– Можно, – расплылся в улыбке Юра, когда мы озвучили предложение.

И нас аж на «скорой» отвезли в Хвалынск (предлог – посещение домика, где вырос и возмужал наш кузен). Помню, поразила темнота в комнатах – ставни от жары. Потом мы зашли во вполне «аутентичное», по выражению Игорька, заведение. Запомнилась красивая изразцовая печь. Остальное – меньше.

Помню, мы стоим на пыльном солнечном перекрестке, и счастливый Юра кричит: «Братики вы мои!» – и бьет нас лбами, что было, несомненно, проявлением страстной братской любви… Потом была, видимо, «Скорая помощь».

Добившись признания, московский кузен наш заважничал, закапризничал:

– Где развлечения должного уровня? Где-то гуляет же здешний истеблишмент?

– Тут, вообще, в основном лечатся. И твое левое колено мне по-прежнему не нравится, – строго сказал Юра Игорьку.

Мы, конечно же, проходили процедуры и ванны.

– Лечиться я могу и в Москве, причем на высочайшем уровне, – брюзжал Игорек. – Где здесь приватная зона?! Где отдыхает истеблишмент? Ты, Юра, огорчаешь меня!

И, наконец, ради братика, Юра рассекретил страшную тайну.

– Вон там, на горушке… есть истеблишмент. Один! – Он указал на сравнительно скромный домик.

– Это должно быть интеллектуальным лежбищем для нашего клана! Я вижу, что наш клан всесилен! – торжествовал Игорек.

Я давно уже с интересом наблюдал, как время от времени к домику на горушке по хребту медленно тянулись черные «Волги». Почему же так медленно? Загадка эта требовала решения. Я даже предполагал, что это погребальные процессии. Крематорий? Вот туда бы как раз не хотелось. Но Юра, хоть и хмуро, пояснил, что там Эдем, райские наслаждения для узкого круга. Юра предупредил, что путь, ведущий туда, просматривается и даже простреливается. Не хватало нам только, после неудачного Коктебеля, вернуться «с родных угодий» с пулей в голове. Поэтому – поползли. Это, оказывается, не колючие кусты, а райские кущи. А дальше – Эдем. Сдвинув форточку, Юра просунул свою лохматую лапу, и вот крохотный золотой ключик – в мощной лапе дикаря. Дверь скрипела так долго, так медленно открывалась…

Душно и затхло. И темно