Батракам теперь в моде давать снятое молоко, им скармливают и мясо зарезанного больного скота. Редкий кулак со своим наемником обращается по-человечески. Чаще всего его презирает, ругает, бранит. Когда рабочий заболевает, кулак его увольняет и заставляет идти нищенствовать. Рабочие из Коваркас (Укмергский уезд) рассказывают, что в их окрестности один кулак заболевшего рабочего зимой ввалил в сани везти якобы к врачу, а в действительности, когда вывез, выбросил на лед, где тот и умер.

Все чаще кулаки нанимают рабочих только для летних работ, а зимой нанимают одного и сваливают на него все работы по дому. В самих тяжелейших месяцев зимы рабочий и его семья, не получая работы, должны терпеть голод и холод, вынуждены нищенствовать. Дворяне нанимают только тех, у которых большая и взрослая семья. Поскольку платит только одному, а работать заставляют всех.

И все-таки, несмотря не это страшное положение полевых рабочих, кулаки жалуются на снижение работоспособности батраков и рост недобросовестности. Чтоб одолеть эту «недобросовестность», кулаки в недавно произошедшем съезде Палаты сельского хозяйства решили ввести рабочие книжки, в которых они будут писать рекомендации, отзывы о работе своих рабочих. Без книжки или с плохими оценками в книжке рабочие не получат работы».

В 1931 г. в «Балсас» № 20 рабочий из поместья Симанелишкяй, принадлежавшего члену партии таутининков (партия литовского диктатора Сметоны) И. Булвичюсу, у которого работало 50 рабочих, описывает такую картину:

«Наши трудовые условия невыносимы. Начинаем работать с рассветом, и кончаем после заката. Зарплата очень маленькая. Есть получаем не лучше свиней: то же самое снятое молоко дворянин дает и нам, и своим свиньям. Здания, где мы живем, особенно те, в которых живут семьи с малыми детьми, уже много лет не ремонтированы… приходится мерзнуть и болеть всю зиму. Кроме того, уже почти полгода не получаем торфа».

В таких условиях литовские сельские рабочие, как и русские в царские времена, начали поджигать поместья. Например, то самое поместье Симанелишкяй загорелось ночью с 29 на 30 июля 1932 г. Также горели поместья Дирвонай, Вейзбунишкес и Клампучай. В 1931 г. было подожжено поместье тогдашнего министра юстиции А. Жилинскаса.

Неравенство выражалось и в общем распределении земли. 45,8 % всех хозяйств Литвы составляли мелкие хозяйства от 1 до 10 га. Они занимали 17,1 % земли. Тем временем хозяйства с 20 га и больше составляли 21,9 % всех хозяйств и занимали 53 % земли. Середняки, имевшие 10–20 га, составляли 32,3 % всех хозяйств и владели 30 % земли.

Что уж говорить о трагическом положении безработных. Об их жизни пришлось написать и «Лиетувос жиниос» 23 февраля 1933 г.:

«Однажды показать жизнь безработных мне пообещал юный парень 24 лет, также безработный.

– Зайдем сперва к нам, – предлагает.

Переходим мост и направляемся к одной покосившейся хижине. Через низкие двери проталкиваюсь в хижину с ухабистым земляным полом. Хижина низкая, с тремя маленькими окошками.

– Осторожно, господин, – смеясь предостерегает мой руководитель. – У нас везде полно клопов и других паразитов.

Оказывается, что в этой покосившейся избе живут четыре семьи. Мой руководитель с женой и младенцем, сам хозяин дома – парень 18 лет, старая женщина с двумя малыми детьми и ещё один безработный со своим ребенком, матерью, сестрой и ребенком сестры. Значит, всего одиннадцать лиц. А кровати всего три.

– А где же вы лежите? – спрашиваю.

Мой руководитель поясняет.

– В одной кровати лежу я с женой и ребенком, в другой вот мой друг с женой. В третей – моя сестра с ребенком. Хозяин устраивается у стола, а эта женщина с двумя детьми кое-как устраивается на земле.

Дальше мой проводник рассказывает, каким образом они все скопились в одной избе:

– Раньше я жил здесь только со своей женой и хозяином. Этих людей принял потому, что их выбросили из квартиры, и им не было куда деться. Мой хозяин тоже уже который месяц не получает платы за аренду квартиры. Но он сам безработный и наше положение понимает. Молчит, скрепя зубами.

Во время рассказа приходит и сам хозяин.

– Вот, посмотри, уважаемый. Ведь он только свою кепку и пиджак имеет. А все остальное одолжил. Я дал брюки, ботинки и верхнее белье. Правда?

– Да, – отвечает хозяин.

Дальше руководитель характеризует каждою семью отдельно. Начинает с хозяина:

– Он сирота, давно потерял отца и матерь. Имеет двух братишек, которые растут в приюте. Сам безработный. В первую категорию включен потому, что, когда пришла комиссия, назвал двух детей этой вдовы своими братьями. За неделю работает три дня и зарабатывает до 9 литов. Значит, в месяц получает 36 литов! Сам я являюсь безработным второй категории. В неделю имею работу четыре дни по четыре часа и получаю 5–7 литов. Значит, месяц я, жена и младенец должны прожить из 24–28 литов. Ему, – показывает на друга, – ещё хуже. Он считается безработным первой категории. Зарабатывает 37–38 литов в месяц. И с этими деньгами должны прожить шестеро.

– Вот эта женщина, – говорит, показывая на вдову с двумя детьми, – более счастлива. Она нищенствует. Зато не видит голода и чаще один-другой цент схватит. Правда, обед одному своему ребенку трех лет она получает из детского садика. Но, уважаемый, можешь посмотреть, что это за обед.

Мне влили в тарелку какого-то мутного супа, якобы щи, и кусок черного хлеба.

– Вот этим супом кормится ребенок трех лет, – поясняет дальше мой проводник.

– Мы сами не лучше кормимся и своих детей кормим, – рассказывает дальше, – картошка и хлеб – почти единственная наша пища. Иногда удается скомбинировать и мяса: дешевые остатки бекона – какое-нибудь горло, печень или кусок коровьего вымя.

– Женщины, как, уважаемый, видишь, все довольно юные. Желают где-нибудь, хоть и за малую зарплату работать, но не получают работы. Так и приходится нам тащить тяжелое ярмо жизни, перебиваться кое-как, ходить оборванцем, нищенствовать».

Забастовка занеманских крестьян и всеобщая политическая забастовка каунасских рабочих

Особое место в истории Литвы 30-х занимает знаменитая забастовка занеманских крестьян, которая обнажила все классовое размежевание тогдашней Литвы. В этой забастовке участвовали не только сельские рабочие и малоземельные, но и хозяева средних хозяйств, которые также страдали от крупной сельской буржуазии.

Причины забастовки были разные. Одна из них – крупные хозяйства в Занеманье были сильнее, а средние хозяйства слабее, чем в остальной Литве. По этой причине последние чувствовали себя угнетенными, как и пролетариат. Кроме этого, в крупных хозяйствах занеманских кулаков и дворян (20 га и больше), которые составляли только 17,9 % всех хозяйств в Занеманском крае, наемных рабочих работало больше, чем в аналогичных хозяйствах остальной Литвы. В Алитуском уезде в одном таком хозяйстве