– Уверен?

– В этом – вполне. Но больше в общем-то ни в чем. Надо освободить остальную часть тела и дать поработать криминалисту. Я бы предложил Люси Сайбен.

– Думаю, на ночь надо все оставить как есть, а ее, если свободна, попросить прийти с утра пораньше. – Грейс кивком указал на останки. – Думаю, ей – если мы правы, и это действительно она – спешить уже некуда.

– У меня сегодня годовщина свадьбы, – сказал Дэйв Грин. – Если не приду вовремя, получу от Дженис розовый билет[5].

Гленн Брэнсон вернулся в палатку.

– Разговаривал с Филипом Ки из службы коронера. Считает, нам бы лучше удостоверить факт смерти – на всякий случай.

– Да что ж это за дурацкая такая практика! – раздраженно проворчал Грин и ткнул пальцем в череп. – Что тут удостоверять – уж мертвее некуда!

Где-то поблизости тявкнула собака. Через пару секунд в палатку, откинув полог, заглянул Крис Джи.

– Сэр, там у нас какой-то джентльмен прогуливается. Увидел полицейские машины, спросил, может ли чем помочь. Говорит, он доктор.

Грейс и Брэнсон переглянулись.

– Доктор? Вот так удача, а? Спроси-ка, не согласится ли он подтвердить факт смерти.

Через несколько минут в палатку вошел – уже в защитном снаряжении и с маской на лице – невысокий подтянутый мужчина лет пятидесяти с небольшим.

– Здравствуйте. Я Эдвард Крисп, местный терапевт, – бодро представился он. – Вышел прогулять пса – за ним ваш коллега сейчас присматривает, – и вижу, тут что-то случилось. Вот и подумал, может, какая-то помощь требуется. Я одно время, лет пятнадцать назад, сотрудничал с полицией Брайтона и Хоува, был полицейским врачом по вызову.

– Да, – кивнул Грейс. – Я вас помню по имени. Что ж, со временем вы отлично подгадали. – Он показал на обнажившиеся останки. – Рабочие раскопали сегодня. Понимаю, прозвучит странно, но нам нужно получить подтверждение факта смерти. Вы не откажетесь сделать нам одолжение?

Доктор Крисп опустился на колени и некоторое время осматривал череп, а потом прошелся взглядом по остальным костям.

– Что ж, сомневаться и впрямь не приходится. Бедняжка.

– Женщина? Вы уверены?

Доктор ответил не сразу.

– Ну, студентом я был давно, но кое-что помню, и, судя по форме черепа, это все-таки женщина. А состояние зубов говорит нам о том, что ей было около двадцати.

– Как по-вашему, сколько она здесь пролежала? – спросил Гленн Брэнсон.

Эдвард Крисп покачал головой.

– Не хочу гадать, – чтобы получить такого рода информацию, вам нужен судебный археолог. Ну а в вопросе смерти сомнений нет. Буду рад подтвердить, что вижу скелет без признаков жизни. Вам это поможет?

– Весьма, – сказал Рой Грейс.

– Что-нибудь еще?

– Оставьте, пожалуйста, ваши координаты – я пришлю кого-нибудь утром за официальной бумагой.

– Разумеется. Без проблем. – Доктор улыбнулся. – Пока-пока!

Четверг, 11 декабря

Джейми Болл сидел на табурете у барной стойки – с пивом в одной руке и телефоном в другой. Повернувшись спиной к дождливой тьме за окном, он обзванивал их общих друзей. Сначала прошелся по подругам Логан, потом позвонил ее сестре, брату, родителям. И всех спрашивал об одном: не у них ли она. Разговаривая, Джейми смотрел то на тропическую рыбку в аквариуме, то на фотографию, ту, на которой они вдвоем на фоне обрамляющих горизонт заснеженных пиков, в лыжных костюмах, стояли на вершине Кляйн-Маттерхорн, в Церматте, куда ездили в прошлом марте. Оба смеялись какой-то шутке, которую отпустил, фотографируя, их приятель Джон.

Джон – он и познакомил их годом раньше – придерживался бесхитростной философии, над которой они часто посмеивались. Вставай, веселись и спать ложись!

Но сейчас Джейми было не до смеха. Он смотрел на женщину, которую любил больше, чем это казалось ему возможным, и которая, как он еще надеялся, станет его женой, и по щекам текли слезы.

Ей двадцать четыре, у нее длинные каштановые волосы и заразительная улыбка, обнажающая идеально белые зубы. Когда он увидел ее в первый раз, она напомнила ему молодую Деми Мур в одном из его любимых фильмов, «Привидение». А она сказала, что он напомнил ей молодого Мэтта Деймона, только как-то не по мэтт-деймонски. Что бы это значило? Такая вот она, временами чудная и непонятная.

Боже, как он любил ее.

«Пожалуйста, милая, пусть с тобой все будет хорошо. Пожалуйста, вернись домой. Пожалуйста, вернись домой».

Каждый раз, услышав из коридора какой-либо звук, Джейми поворачивался и ждал – вот сейчас дверь откроется и войдет Логан.

Он повернулся к констеблю Холидей, которая сидела на софе и что-то писала, и спросил, есть ли новости.

Четверг, 11 декабря

Голова гудела. Логан лежала на спине, совершенно дезориентированная, не имея ни малейшего представления, где она, и дрожа от холода. Ощущение было такое, словно ее погрузили на лодку. И еще очень хотелось писать. Просто отчаянно. Логан держалась. В нос бил отвратительный запах – плесени и чего-то более крепкого. Прошлым летом, возвратившись с Джейми домой после двухнедельного отдыха на греческом острове Спецес, они обнаружили, что главный предохранитель в квартире сгорел и холодильник с морозильником отключились в самый разгар августовской жары. Там был такой же запах.

Открыв дверцу морозильника, они увидели два стейка с копошащимися червями и ярко-зеленого, чуть ли не светящегося цыпленка. Вонь от разлагающейся плоти была такая, что их едва не вырвало. Несколько дней они держали окна открытыми, жгли ароматические свечи и постоянно опрыскивали квартиру освежителями воздуха, чтобы избавиться от смрада.

Кошмарный сон?

Но глаза-то открыты. Логан видела чахлое зеленоватое мерцание. Она лежала в некоем контейнере, сжатая с обеих сторон так, что не могла пошевелить даже локтями. Перед глазами все расплывалось, как будто в них закапали какие-то капли. Голову словно набили ватой. Логан попыталась сесть, и что-то жесткое больно, едва не задушив, сдавило шею.

Она вскрикнула.

Что за черт?

Где она?

Память возвращалась. И вместе с памятью накрыл ужас. В груди зашевелилось темное чувство страха.

Логан вспомнила, как въехала на подземную парковку. Неясная фигура в тени. И вдруг – кто-то у окна машины. Он распахивает дверцу…

Шипение газа.

Резь в глазах.