в струнку парень, — или услуги. Я готов.

— Благодарю вас, — уже с нотками угрозы повторил коррехидор. Ему было ясно, что слуга сгорает от любопытства и жаждет хотя бы одним глазком заглянуть в комнату внезапно умершего пажа. Но такой возможности предоставлять ему никто не собирался.

Под суровым взглядом карих глаз слуга почтительно поклонился и скорым шагом припустил по коридору.

Комната пажа его величества оказалась аккуратно прибранной, с нишей для кровати, небольшим, но вполне вместительным шкафом, низким чайным столиком посередине и неуместной парой кресел в материковом стиле, а также у стены примостился шкафчик для посуды и продуктов. У входа обнаружилась вешалка для одежды с небрежно наброшенным пиджаком. Окно затеняли шторы из бамбука. На книжной полке помимо пары-тройки книг и стопки журналов стояла магоргафическая карточка выпускника Школы Серого камня. Тохи был симпатичным, со светлыми (как у большинства членов Елового клана) волосами и широким улыбчивым ртом.

На чайном столике продолжала стоять наполовину пустая бутылка дорогого коньяка, валялись шкурки от мандарина, а рядом Рика обнаружила то, о чём упоминал доктор Нода — небольшой пакетик, вернее будет даже сказать, бумажка прямоугольной формы, в какие обыкновенно аптекари упаковывают свои порошки. Бумага производила впечатление пропитанной каким-то составом, чтобы избежать случайного намокания содержимого. Крупинки желтоватого цвета прилепились на сгибе, а с внешней стороны стояла небрежная печать чёрного цвета со стилизованным непонятным цветком и какими-то цифрами.

— Вам о чём-то говорят печать и цифры? — спросила чародейка, подавая спутнику упаковку.

Вил внимательно осмотрел бумажку со всех сторон и покачал головой.

— Нет, ничего подобного в жизни не видел. Полагаю, печать и цифры нанёс либо производитель дури, либо тот, кто продавал это с позволенья сказать снадобье. Что-то ещё привлекло ваше внимание?

Чародейка окинула взглядом комнату и ничего значительного не заметила. Постель никто не расстилал и в этой самой постели не спал, форменная одежда пажа висела на вешалке-плечиках прямо на крюке в стене, ботинки кое-как сброшены у двери (видимо их владелец в свой последний раз возвратился здорово навеселе), а домашние тапочки остались валяться там, где свалились с ног пажа, когда тело выносили из комнаты. В шкафу тоже ничего интересного не обнаружилось: обычные вещи, сложенные или повешенные обычным образом. Внизу пряталась родная сестра бутылки со стола, видимо Тохи покупал спиртное с запасом. На подоконнике — пепельница с раздавленными окурками папирос, сгоревшими спичками и чёрно-фиолетовой смятой упаковкой от этих самых спичек. Чародейка усмехнулась: парень курил в окно, пытаясь скрыть от окружающих свою привычку и уменьшить запах табака в комнате. Почти наверняка пажам курить строго запрещалось. Эту версию подтверждал одеколон с ядрёным запахом и освежитель для рта в уголке подоконника.

— На первый взгляд в бытовой жизни Ирвина Тохи я не нахожу ничего подозрительного, — проговорила чародейка, — ну курил, любил приложиться к бутылке дорогого спиртного, и всё.

— Мне вот интересно, — Вил тоже поглядел на пепельницу и освежитель для полости рта, — паж вчера впервые решил побаловаться наркотиками или нет?

— С уверенностью заявляю, что нет, — сказала чародейка, — положив на место пару журналов с красотками, — к такому плачевному итогу приходят те, кто уже какое-то время употребляет препараты, а вчера ему показалось мало, и он решил добрать пару доз дома. Видите ли, Вил, со временем организм человека приспосабливается, ему требуется всё больше и больше, и в какой-то момент вещества просто убивают его.

— Нам остаётся лишь выяснить, кто снабдил Тохи наркотиками, и найдутся ли ещё в Кленовом дворце любители острых ощущений, — резюмировал коррехидор.

Появился доктор со вторым пакетиком, тщательно упакованным и запечатанным.

— Да, — ответил он на вопрос чародейки о печати и цифрах, — на моём тоже такое имеется. Но что это, зачем и какой смысл в цветке и цифрах, я не знаю. Никогда в прежде не сталкивался ни с чем подобным.

Рика сравнила пакетики, и оказалось, что цифры совершенно идентичны: 0347.

— Это не может являться датой, — рассуждал вслух Вил, — допустим, 03 — это номер месяца, но ни в одном месяце года нет сорока семи дней. Адрес? Первые цифры — номер дома, а вторые — квартира?

— Зачем? — включился в обсуждение врач, — я бы скорее предположил, что в цифрах зашифрованы номер партии и месяц изготовления, а цветок — какой-то фирменный знак производителя. Эдакая бравада, мол, мы настолько уверены в собственной безнаказанности, что ставим личное клеймо на наш товар.

— Возможно, возможно, — задумчиво проговорил коррехидор, — если так, то как бы не борёкудан. Слишком уж демонстративно, словно заявление о себе, эдакий вызов обществу.

— Никогда не пересекался с организованной преступностью, — покачал головой доктор Нода, — правда, в газетах читал о них. Но чтоб прямо в королевском дворце!

— Скорее уж в тени Кленового дворца, — усмехнулась чародейка, — всё самое неприглядное всегда норовит спрятаться в тени.

Доктор откланялся и ушёл, а коррехидор и Рика пошли беседовать с пажами. Вил прихватил с полки магографию, вдруг пригодится при расследовании.

Почти все комнаты к их глубокому сожалению оказались пусты, только непосредственный сосед умершего читал какую-то книгу, закинув ноги на спинку кровати. При виде непрошенных гостей, что вошли после его небрежного брошенного позволения, черноволосый парень даже ухом не повёл, только вопросительно вскинул густую бровь:

— Чего надо? — без особой приязни поинтересовался он у непрошенных гостей.

— Поговорить, — спокойно ответил Вил, походя скинув ноги пажа со спинки кровати, и уселся в кресло, — потрудитесь принять вертикальное положение, когда вас посетил четвёртый сын Дубового клана, верховный коррехидор Кленфилда граф Вилохэд Окку.

Перечисление титулов и должностей произвело волшебное впечатление: парень, свысока поглядывающий на неожиданных визитёров, вскочил, спрятал за спину карманное издание, чародейка успела узнать в нём нашумевший в зимнем сезоне бульварный роман со скандальной репутацией, против продажи которого протестовали многие добропорядочные матери семейств. Там описывались весьма фривольные приключения девушки-аптекаря в гареме императора Делящей небо.

— Простите, милорд, — вежливый поклон, в котором чувствовалась вышколенность королевского пажа, — моя увлечённость чтением сыграла со мной злую шутку.

— Извинения дарованы, — серьёзно сообщил Вил, — представьтесь.

— Ро́би Сава́ра, Кипарисовый клан, — проговорил парень, — паж его королевского величества Элиаса, чем могу быть полезен вашему сиятельству?

— Расскажи об Ирвине Тохи, — велел коррехидор.

Савара на долю мгновения отвёл глаза, потом взгляд честных серых глаз возвратился на лицо коррехидора, и он проговорил:

— Ирвин ни с кем в Кленовом дворце особо тесно не общался, — глубокий вздох, — он метил выше, говаривал, мол, станет совершеннолетним, а там и должность младшего советника не за горами. Не то, что мы, олухи. Нам светит до седых волос в пажах проходить.

— Выходит, у Тохи были амбиции!? — удивился