Павлом Сергеевичем согласовали заранее, много что было здесь уже и сделано под моим личным надзором, но вот полный запуск обновлённой линии прошёл без меня, и в работе я её ещё не видел.

А ведь было на что посмотреть! Отмеривание и перемешивание ингредиентов механизированы с помощью паровых машин, как и фасовка готовой смеси в формы для последующего спекания, сами формы в печь загружаются, правда, вручную, но сразу по два десятка, по извлечении из печи полуфабрикаты подаются в работу артефакторам на тележках. И, наконец, самое главное — наполнение. Поскольку артефакты довольно простые, наполняют их сразу по десятку: сначала часть инкантационной формулы читают в сопровождении мануального воздействия артефакторы с самыми низшими разрядами, затем более сильные, после чего остаётся лишь проверить качество готовых изделий. Прямо какой-то разгул не то техномагии, не то маготехники…

Увиденное привело меня в прекрасное настроение, и я на радостях поручил управляющему составить перечень наиболее отличившихся в обновлении линии работников, артефакторов и инженеров на предмет выдачи им премий. Потом мы с Павлом Сергеевичем проработали ещё несколько текущих вопросов, главным образом связанных с закупками сырья. Келин в очередной раз показал себя человеком исключительно дельным, заранее приготовив бумаги по всем обсуждавшимся темам, и мне пришлось прочитать и подписать стопку листов вершка в полтора толщиной. [1]

Обедали мы с управляющим в заводской столовой. Я потребовал себе обед из общего котла, как бы запамятовав, что сам же в своё время распорядился готовить все блюда единообразно. Что ж, указание моё, как я выяснил, исполнялось, и я, посовещавшись со столовскими, получил самый что ни на есть обыкновенный обед, каковой в большинстве своём брали работники. Сегодня это были щи, гречка с салом, ржаной хлеб и чай. Келин за отдельную плату взял себе ещё пару пирогов с рыбой и ситного хлеба [2] вместо ржаного, пояснив, что и любой работник, заплатив несколько больше обычного, может поесть побольше и повкуснее. Но в общем и целом я опытным путём выяснил, что питаются мои работники вполне неплохо.

А вот послеобеденное благодушие я Келину заметно подпортил, поведав о недавних событиях в моём доме, потребовав усиления бдительности заводской охраны и предупредив о том, что саму охрану в ближайшее время придётся увеличить. Противиться Павел Сергеевич, ясное дело, не стал, пообещав сделать всё что нужно, и как нужно.

…Помнится, я уже хвастался, что вместе с новым домом обзавёлся и собственным выездом? Недёшево, да, но при нынешней моей жизни до крайности удобно. Конечно, с постройкой и запуском завода товарищества «Русский артефакт» извозчики в здешние места стали ездить намного чаще, чем оно случалось ранее, но всё же не настолько, чтобы возле завода можно было легко и быстро найти себе наёмную повозку. А в собственной — еду когда хочу и куда хочу. Ну или куда надо, да. Для таких постоянных разъездов у меня особая карета — небольшая, всего на двоих пассажиров и с маленькой багажной полкой, зато с тем же комфортом, что и в большой парадной. Сейчас, хоть февраль уже и кончается, зима всё равно лютует, стремясь оставить о себе долгую, пусть и недобрую, память, а у меня в карете тепло, потому как обогреватель на огненных камнях. Я даже для кучера, насколько такое возможно при его открытом размещении, велел обогрев предусмотреть, разместив один обогреватель под сиденьем, а второй в его спинке. Федот мой хвалится, мол, кучера прочих господ отчаянно ему завидуют, потому как ни у кого больше во всей Москве такого нет. Ну, будем надеяться, пока нет.

Это я к тому, что дорога от завода до университета даже кучеру моему оказалась не в тягость, а уж мне и подавно. В университет, однако, я попал не сразу — до завершения лекций профессора Маевского оставалось ещё какое-то время, и его я потратил, ненадолго зайдя в наш оружейный магазин на Ильинке, благо это совсем рядом. Смотреть отчётность я не стал, всё равно регулярно её получаю прямо на дом, но с управляющим поговорил, выяснив, что пусть розничные продажи растут медленно, зато выписывают наши стволы, патроны и оружейные принадлежности с неуклонным ростом от месяца к месяцу.

…Профессор Маевский, выслушав мой рассказ об использовании ворами глушителя охранных артефактов, сразу сказал, что в Москве такой могли бы изготовить человек пять, но это те, о ком он знает. Со слов Михаила Адриановича я имена этих пятерых переписал, чтобы отдать список Шаболдину, пусть поговорит с ними. Честно сказать, не сильно я тут на успех и надеялся, предвидение вообще на сей счёт помалкивало, но лишним оно не будет. Я ещё поговорил с профессором Долотовым, но после беседы с ним список не расширился — Долотов назвал мне те же самые имена. Была, конечно, вероятность, что глушитель сделан и не в Москве, но Дикушкину в Усть-Невский я на сей счёт написал, а в Киевском, Казанском и Тобольском университетах обещал навести справки Маевский. Написал я и в Мюнхен, но так, больше для порядка. Честно-то говоря, у меня вообще не было никакой уверенности в том, что розыск по этому направлению поможет изловить нанимателя Мартышки, но более существенных зацепок в деле пока нет. Разве что у Шаболдина получится найти подручного моего незваного гостя.

Кстати, о Шаболдине. Я прикинул, что в губную управу успею как раз к окончанию присутственных часов. Да, Борис Григорьевич и после запросто может остаться, если дело того требует, но уж сейчас-то я должен застать его обязательно.

Так и вышло — старший губной пристав Шаболдин оказался у себя в кабинете, и по крайне недовольному выражению его лица я с присущей мне проницательностью заключил, что в деле появились новости и что хорошими их не назовёшь.

— Курдюмова, прозываемого Печёным, мы пока что не нашли, — сразу принялся излагать пристав. Похоже, я не ошибся. — Среди воров говорят, будто он три дня уже как из Москвы подался неведомо куда. Слух этот мы проверяем, но очень похоже, что так оно и есть.

— Свёл заказчика с Мартыновым и сразу решил затаиться на время, вроде как он тут и ни при чём? — высказал я предположение.

— Да наверняка почти, — с кислым видом согласился Шаболдин и продолжил: — Шепнули мне тут, видели некоего Сидорку Плюснина, по прозванию «Плюха», в шапке, такой же, как Мартынов носил, но проверить пока не получается, не можем того Плюху нигде сыскать.

Да уж, именно то самое, что я сразу и подумал.