украл что-то столь бесценное с места раскопок.

Тревога забурлила в глубине моего живота. Я боялась сомнений, которые поднимались в моем сознании, как пар. А что, если именно так он и поступил?

— Могу я взглянуть поближе?

Я заколебалась, но все-таки протянула ему ладонь. Он наклонился, чтобы рассмотреть кольцо внимательнее. На его лице появился голодный оскал. Прежде, чем я успела что-то произнести, он стянул кольцо с моего пальца. У меня отвисла челюсть.

— Прошу прощения.

Он проигнорировал мои возражения и сощурился, чтобы разглядеть каждую бороздку и деталь.

— Необыкновенно, — пробормотал мужчина под нос. Он затих, не шевеля даже мускулом и напоминая тем самым картину. Затем он наконец-то оторвался и поднял взгляд, чтобы найти мой. От такого внимания мне стало не по себе.

Тревога подсказывала, что самое время взять вещи и уйти.

— Прошу, верните его.

— Откуда оно у вас? — потребовал объяснений он. — Кто вы? Как ваше имя?

Ложь была инстинктивной.

— Эльвира Монтенегро.

Он повторил мое имя, размышляя. Без сомнений перебирая в памяти и ища какие-то связи.

— У вас есть здесь родственники?

Я покачала головой. Врать было легко и, слава богу, у меня было время попрактиковаться. Я врала безбожно много, чтобы избежать послеобеденных уроков вышивки и шитья.

— Как я уже сказала, я вдова, прибывшая посмотреть на великую реку и пирамиды.

— Но откуда-то же это кольцо у вас появилось, — настаивал он.

Мое сердце громко билось о корсет.

— В лавке безделушек у причала. Могу я вернуть его, пожалуйста?

— Вы приобрели это кольцо в Александрии? Очень… любопытно, — он пальцами сжал подарок моего отца. — Я заплачу вам за него десять суверенов.

— Кольцо не продается. Отдайте.

— Я вдруг вспомнил, что не рассказывал о роде своей деятельности, — сказал он. — Я сотрудник Службы древностей.

Я одарила его самым холодным и суровым взглядом.

— Я хочу вернуть его.

— Это кольцо было бы прекрасным дополнением к витрине с египетскими украшениями. Лично я считаю, что вы несете социальную ответственность за передачу такого предмета, ради обеспечения ему должного ухода и внимания. У всех есть право наслаждаться столь тонкой работой в музее.

Я изогнула бровь.

— Египетском музее?

— Естественно.

— И как часто египтянам предлагается посетить музей, демонстрирующий их национальное наследие? Предполагаю, не часто.

— Ну, я никогда не… — он прервался, и его лицо приняло красновато-лиловый оттенок. — Я готов отдать за него двадцать суверенов.

— Минуту назад было десять.

Он вскинул бровь.

— Вы недовольны?

— Нет, — твердо произнесла я. — Потому что оно не продается. И мне все известно о вашей профессии, поэтому буду благодарна, если вы обойдетесь без лишних объяснений. Вы не лучше расхитителя гробниц.

Щеки мужчины заалели. Он втянул воздух, расстегивая пуговицы на груди своей белоснежной рубашки.

— Кто-то до меня обчистил гробницу.

Я вздрогнула, потому что, судя по всему, так оно и было. Мой отец необъяснимым образом приобрел кольцо и отправил мне. Папа учил, что за каждой находкой нужно тщательно следить. Но то, что он сделал в итоге, выходило далеко за рамки простых наблюдений. Этот поступок противоречил его принципам. Он противоречил моим. Зачем?

— Посмотрите, — он протянул мне кольцо лицевой стороной. — Вам известно, что гласят эти надписи?

— Это картуш22, — неловко произнесла я. — Вокруг имени божества или королевской особы.

Мужчина открыл и закрыл рот. Он был похож на любознательную рыбу. Но, быстро взяв себя в руки, он задал очередной вопрос.

— Вы понимаете, что означают эти иероглифы?

Я молча покачала головой. Хотя мне были знакомы некоторые из них, я не была профессионалом. Древнеегипетский алфавит был огромен, и мне потребовались десятилетия изучения, чтобы овладеть им.

— Посмотрите сюда, — он поднял кольцо, чтобы рассмотреть. — Это королевское имя. Так пишется имя Клеопатра.

Последний фараон Египта.

Мурашки побежали по телу, когда в памяти всплыл разговор с тетей Лореной и Эльвирой. Последний раз именно тогда я слышала это имя, и оно имело отношение к моему дяде и его работе в Египте. Это кольцо было ключом к разгадке того, что они здесь делали. Что или кого они пытались найти. Я отбросила формальности.

Я вскочила на ноги.

— Отдайте его!

Англичанин встал, уперев руки в бока.

— Юная леди…

Дверь купе распахнулась, и на пороге появился дежурный — молодой человек в темно-синей форме.

— Билеты?

Я сердито обшарила свою шелковую сумочку, пока не обнаружила скомканную бумажку.

— Вот.

Дежурный уставился на нас, нахмурив темные брови.

— Все в порядке?

— Нет, — прорычала я. — Этот человек стянул кольцо прямо с моего пальца.

У дежурного отпала челюсть.

— Извините?

Я ткнула пальцем в сторону англичанина.

— Этот человек, которого трудно назвать джентльменом, забрал у меня кое-что и я хочу это вернуть.

Англичанин вытянулся во весь рост, расправил плечи и вздернул подбородок. Мы стояли лицом к лицу, очертя границы.

— Мое имя Бэзил Стерлинг, я сотрудник Отдела древностей Египетского музея. Я просто ознакамливал девушку с одним из наших последних приобретений и она, как видите, разволновалась.

— Что… — прошептала я. — Мой отец доверил это кольцо мне. Верните его!

Мистер Стерлинг сощурился и до меня дошла моя оплошность. Прежде, чем у меня возник шанс все исправить, он достал из кожаного портфеля документы и билет и предоставил их служащему.

— На этой бумаге доказательство занимаемой мною должности.

Дежурный переминался с ноги на ногу.

— Это прекрасно, сэр. Кажется, здесь все в порядке.

Мои щеки пылали от ярости.

— Это возмутительно.

— Как вы могли заметить, леди на грани истерики, — быстро вмешался мистер Стерлинг. — Я бы хотел сменить купе.

— Нет, пока вы не верните мое кольцо!

Мистер Стерлинг холодно улыбнулся, в его светлых глазах появился расчетливый блеск.

— С какой стати я должен отдавать вам свое кольцо? — он направился к выходу.

— Постойте, — сказала я.

— Прошу прощения, — сказал дежурный, возвращая мне билет.

В следующую секунду они оба удалились, а этот гнусный человечишка забрал последнюю вещь, которую подарил мне мой папа, засунув ее глубоко в карман.

УИТ

Ради всего святого.

Я смотрел вслед глупой девчонке и мое расстройство только возрастало. У меня не было времени на своенравных племянниц, даже будь они родственницами моего работодателя. И мой работодатель не обрадуется, когда узнает, что я не смог справиться с какой-то малолеткой. Я провел нетвердой рукой по волосам, окидывая взглядом огромную гору чемоданов на тележке. Она сбежала без вещей.

Достойно, Оливера. Достойно.

Я собирался бросить все на причале, но, когда совесть воззвала ко мне, я мог только горестно вздохнуть. К сожалению, моя мать хорошо воспитала меня. Надо отдать должное Оливере. Она заработала очко, но я не позволю