Жанна вымыла груши и виноград и понесла к столу. Несмотря на ноябрь, дни выдавались солнечными. Стол они поставили под навесом на улице. Жанна была в восторге от всего этого. Свой дом, свой двор, все свое. Теперь она понимала Лешу и его стремление сюда. Страхова влюбилась в эту деревню, в этих жителей. Ей казалось, что она жила здесь всегда. Именно здесь, именно в этом доме, который становился все привлекательней и привлекательней.

– Хозяйка, угостишь? – голос бригадира строителей вырвал ее из размышлений, и она едва не уронила поднос с фруктами.

– Конечно. Возьмите.

Он взял одну грушу и откусил. Сок фрукта заструился по подбородку и закапал на грязную толстовку.

– Возьмите еще, – предложила Жанна. – Для своих.

– Нет, спасибо. Обойдутся.

Мужчина снова откусил и, чавкая, начал жевать. Сок залил грудь, и одна мокрая дорожка побежала к животу. Но не это было странным. Некоторому типу людей свойственно жрать, как свиньям, и бригадир как раз был одним из них. Было странно, что он ел и не сводил с Жанны глаз. И ей даже показалось, что это вовсе не сок льется изо рта, а слюни.

– Спасибо, хозяйка, – произнес строитель с набитым ртом.

– Не за что.

Страхова встряхнулась и поставила поднос на стол. Нет, здесь определенно хорошо. И даже слюнявый работник не может испортить ей настроение. Ни за что.

Жанна вошла в кухню. А как еще назвать помещение, в котором есть газовая плита и холодильник?

«Не всегда так», – подумала Жанна и улыбнулась.

В студенческие годы она и подружки жили в общежитии. Так в их комнате была плита, пусть не газовая, а электрическая, был холодильник, три кровати, стол и даже радиоприемник. Они называли ее кухней? Нет. Это была ИХ комната. Теперь у Жанны и Алексея есть ИХ дом, а пока он еще не сдан, у них есть ИХ комната. За три недели пребывания здесь она ни разу не пожалела о своем решении. Ее не смутила теснота, в которой они находились. Сразу же, когда приехали сюда, Леша купил четыре раскладушки. Правда, тех, что они помнили с детства – брезент, натянутый на алюминиевый каркас, он так и не нашел. Купил с деревянными рейками в комплекте с поролоновым матрасом. Ночью они ставили их одну к другой, практически занимая половину помещения. Леша принес от кого-то из соседей черно-белый телевизор с комнатной антенной, которая ловила всего два канала. В общем, в тесноте, да не в обиде.

Жанна достала из холодильника красную в белый горошек кастрюлю и поставила на плиту. На съемной квартире в Москве у них была плита с пьезоподжигом, а здесь хорошо хоть газ вообще был. Она повернула рукоятку включения газа. Он зашипел, вгоняя Жанну в панику. Страхова подожгла спичку, но она тут же потухла. Жанна зажгла еще одну, потом еще. Они все тухли. Запах газа начал расползаться по помещению. Страхова закрыла нос рукавом и попыталась повернуть ручку на плите. Ее заклинило. Жанна крутанула со всей силы и отломила ее. Страхова подскочила, готовая бежать за мужем, когда увидела вентиль на трубе. Он поддался, и шум газа прекратился. Жанна подошла к двери и открыла ее.

«Поели супчика», – подумала Жанна, злясь на старую плиту, а больше на себя.

Она посмотрела на окна нового дома и отшатнулась. Из окна ИХ спальни на нее смотрела женщина.

* * *

Куча ненужного тряпья, банки из-под краски, старые сумки с металлическими бляхами, даже сваренные из труб санки наводили на мысль о скупости бывшего хозяина. Будто волок он все к себе во двор, не понимая истинной ценности находок. А вернее, бесценности. Алексей собирался все это барахло сжечь. Он водрузил мешки, набитые хламом, на двухколесную тачку, когда услышал странный гул. Словно рой насекомых приближался к нему по какой-то трубе или тоннелю. Страхов первым делом подумал, что звук исходит из подвала, но потом вспомнил, что он засыпан землей. Может, труба? Он посмотрел вверх, но в крыше не было ни щелочки. Вдруг гул стих и что-то звякнуло. Звук Леше был незнаком (по крайней мере, он не смог его вспомнить), но он хотя бы имел направленность. И теперь Алексей представлял, где искать.

Страхов подошел к мешковине, которая, как он думал, раньше накрывала сундук, и резко сдернул ее. На сундуке лежали большие деревянные часы с боем. По маятнику ползала оса. Когда она попыталась взлететь, эхо внутри часов усилило звучание нарушительницы спокойствия. Страхов открыл дверцу, и оса вылетела. Сделала круг над часами и буквально бросилась на человека. Леша замахал руками, оступился и упал на сгнившую крышку подвала. Оса ужалила его в руку и улетела куда-то в угол.

«Хорошо, что она одна», – подумал Алексей и посмотрел на покрасневшую руку. Потом посмотрел себе под ноги и вздохнул.

«Спасибо бывшему хозяину. А то б костей мне точно не собрать».

Он встал, отряхнулся. Рука зудела, хотелось ее расчесать, чтобы заглушить этот зуд. Леша аккуратно открыл дверцу часов, взял палку и воткнул ее внутрь, пошевелил ею там. Что-то звякнуло, но насекомых там не было. Алексей поднял ходики, еще раз встряхнул, уже мало беспокоясь о собственной безопасности. Нет, ос не было.

Его внимание привлек сундук. Пиратских сокровищ там наверняка нет, но что-нибудь наподобие часов советской эпохи (а может, чего и старше) он рассчитывал найти. Леша скинул холщовую ткань, и ему открылся замок, совсем не похожий на теперешние, китайские, способные открыться гвоздем или от одного удара молотком. Этот был добротный, как и все тех времен, так что особых иллюзий Леша по его поводу не питал. В конце концов, сундук можно и сломать. Дерево, в какую бы эпоху не было бы сделано, с годами крепче не становилось.

Алексей встал с колена и посмотрел в угол, где он повесил одну из сумок с бляхами. Леша вспомнил фотографию, на которой его дед стоял с такой же сумкой. Может, кстати, именно поэтому он ее и оставил. Он сложил туда все то, что могло пригодиться. На какое-то время он даже ощутил себя скупердяем, трясущимся над каждым куском проволоки, над каждым гнутым гвоздем. Но теперь могло что-то и сгодиться. Леша снял сумку и вывалил все ее содержимое на земляной пол. Патроны для лампочек, розетки, точильные круги, полотна для ножовки по металлу, сверла и проржавевший кусок арматуры. Только когда Леша взял этот кусок в руку, он понял, что это монтировка. Рабочая часть была настолько деформирована, что практически сравнялась с рукояткой, от которой остались «проталины» резины. Может, для работы в сложных условиях она и не подошла бы, но для вскрытия «бабушкиного» сундука вполне сгодилась бы.

Страхов ощупал замок, посмотрел на монтировку. Сомнения на счет скорого обнаружения каких-нибудь реликтовых ценностей не оставляли его ни на минуту. А когда он вставил свою фомку между дужкой и сундуком, покрашенным половой краской, сомнения увеличились. Леша попробовал еще раз, потом еще. Ничего не выходило. Он вскочил и со злостью отбросил бесполезную арматуру. Она недовольно обо что-то звякнула. Алексей посмотрел в ту сторону. Там стояла кувалда.

Леша подошел и поднял ее. Длинная, около метра, ручка была очень удобной. Тяжелая, килограммов десять, она придавала уверенности в том, что с этой штукой тебе все по плечу. Даже замок, сделанный на совесть. Леша замахнулся ею и зацепился за низкую балку. Снова что-то звякнуло. Это Лешу начало раздражать. Постоянное «звяк-бряк». Помещение с низкими потолками… Какими, к черту, потолками?! Сарай был сделан из прямоугольной рамы, обитой тесом. Сверху лежали балки, а уже к ним крепились стропила с обрешеткой. И все настолько низкое, что следующий замах Алексея кувалдой мог проделать дыру в крыше, покрытой рубероидом.