– Осторожно, – предупредила меня Шиза, – здесь странная магия. Она частично блокирует твою и старается поглотить ее запас, пока я противостою, но применять не советую.

Меня окружили лесные эльфары в полном боевом снаряжении: три мечника и два лучника. Несмотря на их расслабленные позы, я понимал, что они могут собраться в одно мгновение. А вместо старухи рядом смеялась красивая стройная эльфарка. Черные волосы антрацитового оттенка как-то по-особому нежно и привлекательно обрамляли очень красивую шейку, одета она была в зеленые сапожки до колен и зеленую же тунику с вышитыми цветами, доходящую до середины бедер, на плечах плащ с откинутым назад капюшоном, открывавшим на обозрение не просто красивое, а прекрасное лицо. Я вышел из боевого режима.

На груди эльфарки светился красным тусклым светом амулет. Красавица перехватила мой взгляд и, продолжая очаровательно улыбаться, приятным грудным голосом произнесла:

– Ты знаешь, что это такое?

Она обращалась ко мне, и все ее существо выражало какое-то странное томное удовольствие.

– Нет, льерина, не знаю, – пожал я плечами.

Пока я не понимал того, что происходит. Вроде бы для совершения мести еще рано, и в то же время от эльфаров исходила явная угроза.

– Это амулет, который распознает наличие чистой крови в нечистых сосудах. – Она облизнула алые губы, не отрывая взгляда от меня.

– И что? – спросил я. – Вы нечистый сосуд?

Она засмеялась, и вокруг ее глаз появились мягкие морщинки. Потом мгновенно ее лицо исказила гримаса ненависти.

– Нет, ублюдок, нечистый сосуд – ты. И все они! – Она обвела рукой поляну с деревьями, на которых висели жертвы.

– Так вы охотники за берками! – усмехнулся я.

Во время разговора я оценивал ситуацию. Рядом, в пределах досягаемости руки, стояла ведьма, вокруг меня три мечника и два лучника. Расклад не самый плохой, шансы выжить были, и я оценивал их как значительные. Правда, подавление магии осложняло дело, но и мы с Шизой и малышами тоже чего-то стоили.

– Охотники? – удивилась она. – Нет, выродок, мы не охотники, мы жрецы наших богов. – И она опять показала на страшные деревья.

– Какая-то вы, мадам, приятная снаружи и гадкая внутри, – невесело усмехнулся я и, едва проговорив последнее слово, ударил ее в грудь, метя в сердце. Хотя было ли оно там, я сомневался. И тут меня ждало первое удивление, граничащее с разочарованием. Вместо того чтобы упасть замертво с пробитой грудью, она оказалась в трех шагах от меня, и мой кинжал, свистнув, провалился в воздух. Злобно захохотав, эльфарка щелкнула пальцами. Я тоже не стал дожидаться результата ее щелчка и, ускорившись, отпрыгнул в сторону. Как оказалось, вовремя – из-под земли вылез темно-красный вьюн, усеянный шипами, и, не найдя жертвы, опал на землю, дробно заколотив по ней гибкими ветвями.

Ого, подумал я, да тут применяются опасные заклинания. Быстренько сотворил торнадо и запустил его в дамочку. Амулет, в котором должно было остаться еще пять зарядов, мгновенно опустел. Засада, надо осторожней.

В это время открыли стрельбу лучники, и мне стало не до размышлений. Я еще немного ускорился, наблюдая, как неумолимо, хоть и медленно, пустеет резерв. Лучники стреляли очень быстро, метя в ноги и руки – значит, я им нужен живым. Я мельком глянул на пожираемых несчастных и рассвирепел:

– Ну, суки, смотрите!

Еще ускорился, не обращая внимания на утечку энеронов. Достал гранату и активировал. В последнюю секунду метнул в лучников. Те, не опасаясь, стояли рядом друг с другом, и это была их ошибка. Граната упала между ними и взорвалась. Лучники изломанными куклами разлетелись в разные стороны. Итак, минус два, злорадно подумал я, а потом на меня насели мечники, я снизил скорость и стал отбиваться. Лесные гады были несколько ошеломлены скорой расправой с лучниками, а эта крашеная сучка еще и завизжала от ярости.

– Громче ори, дура, – засмеялся я. – Вот покончу с твоими чистокровными псами и повешу тебя на дерево к твоим богам, чтобы они тебя вздрючили.

Крича в яростном азарте, я упивался схваткой, в битве натура нехейца брала верх над землянином. Мне было море по колено, мой клинок, отражая удары и совершая выпады, пел свою упоительную песню, которая сладостно и с восторгом отзывалась в моей душе. Я несильно отрывался от мечников, не давая ведьме возможности применить магию и слушая музыку меча. В такт его движения, сам того не ожидая, запел с надрывным хрипом «Охоту на волков» Высоцкого:

Ушел вправо. Пригнулся, пропуская меч над собой, подставил кинжал и, увидев открытый живот, ударил ногой в пах.

Мечники, услышав пение, растерялись, разорвали дистанцию, оставив без прикрытия упавшего товарища. А я, не прерывая песни, поднял меч двумя руками, воткнул его в шею лежащему эльфару, с наслаждением провернул в ране и бросился в атаку.

– Не давайте ему колдовать! – заорала ведьма и запулила в меня чем-то убойным.

Упав, я прокатился по земле и вскочил. Продолжая петь, блокировал клинок одного. Поднырнул под его руку, встав на одной линии с двумя мечниками. Теперь против меня оказался один, и резким выпадом я подрезал ему ногу. И пел, пел, как рубил, и чувствовал, как со словами песни Высоцкого в сердца эльфаров вкрадывается страх.

Следом мне пришлось уйти перекатом, потому что я почувствовал опасность со спины. Откатившись в сторону, увидел, как заваливается мечник, пораженный стрелой в шею. А позади меня окровавленный лучник накладывал следующую стрелу, видно было, как затягиваются его раны. Эльфарка в ярости подняла руки и закричала. Я же, скалясь, чувствовал себя уже не человеком, а волком из песни.

На крик женщины отозвалась какая-то зверюга, и напротив меня, то появляясь, то исчезая, выпрыгнула большая кошка. Она облизнулась и пригнулась к земле.

– Что, жрать хочешь? – прорычал я каким-то нечеловеческим голосом, и это явно был вызов. Кошка замерцала и исчезла, потом появилась с другой стороны и, припадая к земле, ответила на мой вызов рыком. Я ударил ногой по камню, подвернувшемуся под подошву сапога, и он пулей полетел в зверюгу. Та рефлекторно схватила летящий камень зубами и разгрызла, остервенело хлеща хвостом по сухой траве. Она преградила мне путь к ведьме, к которой я было рванулся, заметив просвет между зверем и мечником. Я покачал головой и зарычал в ответ продолжение «Охоты на волков».

Кошка не спешила нападать. Ее задача была в другом: лишить меня свободы маневра. Я пожелал, и в моей руке оказалась последняя «бомба». Сломав запал, я засмеялся, чем удивил кошку, и подбросил вверх гранату:

– Лови, котя!

– Нет! – пронесся над поляной полный отчаяния вопль ведьмы, а зверь, движимый неумолимым рефлексом, высоко подпрыгнул и схватил свою смерть. Раздался взрыв, кошачья голова разлетелась на ошметки, но я уже на это не смотрел, я был рядом с мечником и широким махом снес ему голову. После чего телепортом оказался рядом с ожившим лучником и срубил голову ему.