и говорил: «Лёша, я сидел. Я страшно сидел: меня били!  Теперь меня снимают. Порежь ты эту картину — я тебе другую дам». А я сидел напротив него и тоже плакал и говорил: «Я не могу». А был бы жив мой отец, он бы заставил меня порезать. Не потому что он был принципиальный человек, а потому что он был добрый человек. И не считал, что из-за пучка света надо такую беду навлекать на многих людей. Ужас ведь был!.. Год весь Ленфильм не получал премию. Зарплату люди не получали! И такая же история была с «Двадцатью днями». А на «Лапшине» через два часа редактор была отстранена от должности, а позже телеграмма пришла — «Всех виновных в изготовлении картины строго наказать». <...> Просто — хочется порассуждать про Петра Первого и Александра Второго. При одном население России уменьшилось на треть, в церкви практически была упразднена тайна исповеди: священники должны были доносить и доносили исправно все это время... И при этом Россия стала великой державой, вышла к морю... Ценой дикой крови. И вся страна — в памятниках Петру! А второй — отменил рабство в стране, ввёл равный суд, которого не было нигде в мире: можно было губернаторов в суд потянуть. К собственным убийцам пошёл спрашивать, зачем они это делали. И ни одного памятника ему — хоть тресни! И интеллигенция его ненавидела. И вот как разобраться, что это такое?""",11 лет назад умер Алексей Юрьевич Герман... - Николай Подосокорский | Facebook,https://www.facebook.com/podosokorskiy/posts/pfbid0cgBpj9Tzoz9gA62JDWNMx5Xg3K7PQKmAGDWHwL5M3eBgujhR4er2aajtPLAahpYol,2024-02-22 03:29:20 -0500

Путину было невыгодно? Рациональность в деструктивных режимах - ЭХО,"Всякий раз, когда российское начальство и лично Путин слишком очевидно причастны к явному злодейству, обычно к политическому убийству, медийная обслуга этого начальства заводит одну и ту же шарманку: «Путину это невыгодно». Путину было невыгодно демонстративное убийство Бориса Немцова под стенами Кремля, его совершила банда высокопоставленных сотрудников МВД, непосредственно подчинённых «пехотинцу Путина» Рамзану Кадырову, но сам Путин понёс от этого сплошные убытки. Деятельность Политковской, по словам самого Путина, приносила меньше вреда, чем её гибель. Скрипали, Литвиненко, Кара-Мурза, даже Пригожин – всякое убийство и покушение нам предлагают поместить в смету по столбикам «дебет» и «кредит», оценить труп человека как рыночный актив. Теперь они же говорят, что Путину невыгодно убийство Навального в тюрьме, как 3.5 года назад ему невыгодно было посылать за ним группу отравителей из ФСБ. Есть у Путина дела поважнее, а Навальный в тюрьме угрозы для него не представлял.  Опустим тот очевидный момент, что мы как-то привыкли к таким рассуждениям. Что почему-то даже вменяемые люди считают, что есть обстоятельства, в которых государству выгодно убить человека, что в России все живут как бы по доверенности, до тех пор, пока их смерть не перевесит выгоды от жизни, причём об этом рассуждает не только прислуга по телевизору: Путин и сам любит с ухмылкой сказать, что кто-то не так уж и мешал, чтобы его убивать, подразумевая, что, если бы реально мешал, то завалили бы и не чихнули. Но не мешал же. Поскольку эта людоедская логика стала нормой, имеет смысл разобрать сам феномен выгоды в деструктивном авторитарном режиме. Всё столь же тщетные, сколь наивные попытки рационализировать диктаторское мышление.  Путину было невыгодно оставаться у власти после 2008 года. Не нужно было никаких схем с преемником, ничего этого было не нужно. Он мог уйти самым выдающимся главой российского государства за всю его историю. Мог уйти, поставив себе в заслугу нефть по 150, восемь лет бешеного экономического роста, прекрасное реноме страны, у которой нет ни единого противника.  В чём выгода держаться за власть до последнего? Деньги, активы, роскошь? Надо думать, что к маю 2008 года на офшорных счетах Путина и его ближнего круга уже было достаточно бабла, чтобы сто поколений их семей прожили красивую жизнь, не заботясь о расходах. Да даже если представить, что не было, что Путин ушёл из Кремля только со своим прицепом «скиф». Не бывает бедных бывших президентов больших государств. Профессорские позиции лучших университетов мира, почётные места в крупнейших благотворительных фондах и международных организациях, советы директоров транснациональных корпораций – это всё самые лучшие вакансии, на которых ничего не нужно делать, но можно очень много получать. Достаточно числиться за миллионы и десятки миллионов долларов в год. Позволь кому-то написать твои мемуары, а «Нетфликсу» их экранизировать, денег получишь больше, чем сможешь вообразить, а тем более потратить. Посмотрите на Обаму. После отставки человек живёт свою лучшую жизнь, он счастливый Бенджамин Баттон, он стареет в обратную сторону. Никаких кризисов, ночных совещаний и улыбок малоприятным собеседникам. Никакой ответственности и стресса, просто жизнь в бесконечном счастье.  Становиться диктатором, где путь из кресла открыт только в могилу или в тюрьму, где каждый день либо ты, либо тебя, до ужаса невыгодно. Выгодно быть демократическим лидером, демократическому лидеру не нужно бояться проиграть, демократический лидер может совершать ошибки, даже очень опасные, даже кровавые, и потом просто уйти на пенсию, а не на тот свет.  Почему существуют демократии? Потому что система, где победитель получает всё, а побеждённых скармливают крокодилам, система, где ты не можешь позволить себе постареть, устать, потерять хватку. Перестать выигрывать, потому что у соратников и конкурентов всегда наготове табакерка – такая система невыгодна самой власти. Решение держаться на троне до последнего не принесло Путину никаких выгод, да и не могло принести. Оно сделало его жизнь гораздо опаснее и сократило её ожидаемую продолжительность. Но Путин до сих пор правит.  А война? Какая выгода от войны? Это жуткий риск, на который пошли безо всякого принуждения и неизбежности. Не было в феврале двадцать второго года никакой предреволюционной ситуации. Не было выбора: либо отвлечь страну на внешнюю угрозу, либо повиснуть на штыках революционных матросов. В феврале двадцать второго года перед нами стареющая, деградирующая, но всё ещё устойчивая и жизнеспособная автократия. С ощутимо поистрепавшимся внешним видом, но и близко не мировой изгой. Все сотрудничают, карточки работают, самолёты летают во все города мира, газ по дну Балтийского моря бежит в Европу, а ему навстречу текут миллиарды бесплатных долларов. Глобальных вызовов нет. Общество возрастное, конформное и законопослушное, кровавых революций не предвидится.  Понятно, что гнить и деградировать нельзя бесконечно, но до пределов земной жизни коллективного Совета безопасности вполне можно. Чем ближе годовщина вторжения, тем чаще вспоминают слова пропаганды незадолго до него. Нарратив там был точно такой же: вторжения не будет, потому что