– С того, что я твоя мать, – пробормотала я. – Я старше и знаю, как легко можно наделать глупостей, о которых потом будешь жалеть.

– Конечно, ты знаешь, – зло воскликнула дочь. – Ведь ты уже их сделала. Поверь, твой пример многому меня научил.

– Что ты имеешь в виду? – опешила я.

– А ты сама не понимаешь? Да я бы умерла лучше, чем прожила жизнь, как ты! – и Варвара отвернулась к компьютеру, оставив меня стоять рядом так, словно меня там и не было. Я чувствовала, как странная пустота заполняет грудь, оставляя меня без сил, но я не могла ни плакать, ни дышать, даже двинуть рукой, уйти, хлопнув дверью. Маленькая дрянь. Но это же не может быть моя Варя. Наконец, я нашла в памяти фразу, способную примирить меня с тем, что я только что услышала.

– У тебя сейчас такой возраст, и я попытаюсь понять тебя, – сказала я очень тихо, ибо голос меня слушался плохо. – Не стану обижаться, потому что…

– Ой, только не надо мне рассказывать про мой возраст. При чем тут это? – перебила меня Варя и с вызовом посмотрела, забросив ногу на ногу. – Если у тебя жизнь не удалась, не нужно срываться на мне!

– Что ты можешь знать о моей жизни? – спросила я наконец после очень долгой паузы. Я прекрасно понимала, что Варя делает все возможное, чтобы уйти от вопроса, и не стоит принимать ее слова близко к сердцу. Но разве можно заставить себя чувствовать иначе?

– А разве тут нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что ты просто плывешь по течению. Ничего не добилась, сидишь на одном месте. Если бы не папа…

– Продолжай, – попросила я, стоя, словно окаменевшая Лотова жена. – Значит, я – неудачница, по-твоему. А отец твой – мечта каждой женщины, так?

– Отец хотя бы что-то из себя представляет, – компьютер снова мигнул ярким светом и загрузил окошко интернет-обозревателя. – Ладно, мне нужно делать уроки. Если я хочу стать кем-то в этой жизни, – с выражением добавила она. – А я хочу! Журналисткой, между прочим!

– И я должна уйти и не мешать тебе, верно? – спросила я. Варя повернулась ко мне и удивленно склонила свою красивую молодую головку набок.

– Ужин, мам!

– Ты хоть понимаешь, как чудовищно жестоко то, как ты себя ведешь сейчас? – спросила я ледяным тоном. Я искала хоть что-то в выражении лица моей дочери, хотя бы какой-то проблеск неловкости и раскаяния. Хотя бы попытки исправить положение. Пару слов. Улыбку. Варя смотрела в экран компьютера и шмякала кончиками пальцев по компьютерной клавиатуре, для нее я уже ушла, чтобы чистить картошку, лук, жарить котлеты, разогревать вчерашний фасолевый суп. Еще нужно было постирать и погладить. В том числе Варину школьную форму и Гришину смену формы – чертовы костюмы «людей в черном».

Я тихо вышла из комнаты и аккуратно прикрыла за собой дверь. Прошла на кухню, посмотрела на мясо, размораживающееся в раковине, на гору посуды, скопившуюся после позднего обеда. В квартире стояла неприятная тишина, если не считать легкой музыки, которую Варя включила в своей комнате.

Ей и в самом деле на меня наплевать. Все, что ей нужно, – это ужин. И чтобы ее не трогали. Мой мир пошатнулся и чуть было не опрокинулся набок. Дрожащими руками я достала смартфон и набрала номер Люды.

– Я хочу поехать с тобой в отпуск, – пробормотала я, когда подруга после десятого звонка все же взяла трубку.

– Что у тебя с голосом? – спросила она тут же. – Что-то случилось? Как дела дома?

– Я не знаю, успею ли. У меня нет загранпаспорта, а я даже не представляю, сколько времени нужно, чтоб его сделать. И какие нужны документы, – я говорила, а слезы текли по лицу как бы сами по себе.

– Ирка, ты что, ревешь? – спросила Людмила недоверчиво. Я никогда не плакала, я само спокойствие, безмятежное озеро Байкал, бездонная синь небес. Терпеливая река.

– И не знаю, сколько денег смогу скопить. Сколько надо будет, если по минимуму? – пробормотала я, игнорируя ее вопрос. Все мои силы сейчас уходили на то, чтобы сконцентрироваться на отпуске, на пляже с картинки, на солнечных лучах, ласкающих мое тело. «Неудачница»!

– Ира, в чем дело? – сурово окрикнула меня Людмила.

– Ни в чем! – попыталась заверить я подругу. – Мне просто нужно уехать. Хотя бы знать, что я могу уехать, понимаешь? Иначе не знаю, что я сделаю. Мне кажется, я сошла с ума, если жила и не замечала ничего…

– Черт-те что, а! – воскликнула она. – Говори, что приключилось.

– Можно, я приеду к тебе? – спросила я вдруг.

– До завтра не терпит? На работе-то все равно увидимся. Хотя давай, приезжай. Только у меня бардак! – предупредила Людмила. В ее словах был резон. Я сидела в Химках, да еще к тому же без машины, которую забрал муж. Людмила жила на «Петровско-Разумовской». Два автобуса, пересадка в метро. Я попаду к ней только к ночи, а затем мы проговорим до утра. И я буду жаловаться на мужа, на дочь, но это ничего не изменит. Только с утра будет тяжелая голова, и весь следующий день буду сама не своя. А Варвара потом настучит отцу, что я бросила ее. Или не настучит? Наоборот, обрадуется, оставшись одна в квартире.

– Ладно, не надо. Не стоит тебя стеснять. Уже поздно.

– Да никаких стеснений.

– Потерплю, – ответила я. – До завтра уж точно. Столько лет… Господи, столько лет!

Людмила замолчала, словно пытаясь вслушаться не в то, что именно я говорю, а в то, каким тоном это сказано. Затем она хитро хмыкнула и сказала мне то, что я в этот момент больше всего хотела услышать.

– У меня есть знакомый, он помогает с паспортами. Сделает все быстро и недорого. Только я не поняла, ты с Гришкой договорилась или нет.

– Да пошли они все! – пробормотала я сквозь слезы.

– И правильно, – одобрила Людмила. Я еще раз бросила взгляд на немытую посуду и мясо, развернулась и ушла к себе в комнату. Закрыла дверь, включила телевизор, установленный почти вплотную к кровати, чтобы Грише было удобно смотреть хоккей и биатлон. Убавила звук и принялась рассказывать Людмиле о своем разговоре с русичкой Мариной Ивановной. Если Варя рассчитывает на вкусный и полезный ужин, поданный ей матерью-неудачницей, то ее ожиданиям не суждено сбыться. Уж точно не сегодня.

Я сижу в кабинете с большим внутренним окном, закрытым серыми жалюзи. За окном – зал приема клиентов, очередь в кассу скопилась, как в государственном банке. Мне неудобно, но, с другой стороны, мне наплевать на то, что мой начальник, Павел Сергеевич, думает. Ему двадцать восемь лет, он молод и красив, у него все впереди. Он возглавляет наше отделение, и это – только первый шаг. У Павла Сергеевича диплом финансовой академии, зарплата в пять раз больше моей. Его девушка заезжает за ним на красном «Мерседесе», чтобы ехать в клуб. У моего начальника все хорошо.

А мне нужен отгул на вторую половину дня. Не могу больше терпеть. У меня есть план.