– Мой друг, – сказали за ее спиной.

Вика обернулась. Хозяин, склонив голову, смотрел на снимок.

– Старинный друг! Очень-очень много лет его не видел. Моряк!

– Вы тоже были моряком?

– О-о, нет-нет, – он рассмеялся и указал на ногу. – Вот что помешало. Еще пирожное?

– Спасибо. Очень вкусно.

Он принес тирамису и, ставя на стол, шутя заметил:

– Вам нужно есть больше сладостей.

– Почему?

– Когда чем-то огорчен, сладкое помогает. А вы, мне кажется, немножечко огорчены.

Вика вскинула на него беспомощный взгляд. Улыбка исчезла с лица хозяина.

– О-то-то! – озабоченно проговорил он. – Простите, синьора, я не хотел вас обидеть. У вас что-то случилось?

В голосе его звучало искреннее участие, и Вика с каким-то облегчением призналась:

– У меня проблема. Я не знаю, куда переехать из моей гостиницы.

Хозяин придвинул стул и выслушал ее рассказ, хмурясь и покачивая головой.

– Может, вы знаете какой-нибудь маленький отель неподалеку? – со слабой надеждой закончила она. – Я не рисую на обоях и не курю.

Он покачал головой.

– Сейчас высокий сезон, синьора. С отелем я вам ничем помочь не могу. – И, глядя на ее погрустневшее лицо, добавил с улыбкой: – Но, может быть, вам подойдет квартира?

Вика в изумлении уставилась на него. Она, должно быть, не расслышала…

– Я сдаю квартиру неподалеку отсюда, – объяснил хозяин, верно поняв ее замешательство. – Прекрасную квартиру, поверьте мне! – он клятвенно приложил растопыренную пятерню к груди. – Не слишком большую, но чистую и уютную. Вчера жилец неожиданно съехал, и я остался без квартиранта. Вас мне послало само Провидение!

И он несколько театрально указал на небеса.

– И сколько же стоит ваша маленькая квартира? – осторожно спросила Вика.

Он назвал цену. Она оказалась намного ниже, чем в ее отеле.

– Вы можете приходить сюда на завтраки или готовить дома. Там есть кухня.

– А можно ее посмотреть? – Вика по-прежнему ожидала какого-нибудь подвоха. Правда, хозяин вызывал доверие, но ведь мошенники и должны его вызывать.

Старик погрузил руку по локоть в глубокий карман брюк, порылся и извлек на свет связку ключей.

– Этот от нижней двери, эти два от верхней. Я сейчас нарисую, как идти…

Расстелив на столе салфетку, он быстро набросал схему. Вика недоверчиво следила за ним.

– Подождите, – не выдержала она. – Вы хотите, чтобы я отправилась туда одна?

– Вы найдете. Идти недалеко.

– Дело не в этом… – Она запнулась, подбирая слова. – Вы меня совсем не знаете. И хотите дать мне ключи?

Он расхохотался:

– Не украдете же вы мою квартиру!

– А вдруг я сбегу с ключами?

– У меня есть запасные. – Он улыбнулся ее замешательству. – Да, и позвольте представиться: Доменико Раньери.

4

Три часа спустя, не веря своему счастью, Вика поднималась по узкой темной лестнице, покрытой ковром (подумать только – ковром!), на четвертый этаж. За ней следовали два дюжих юноши, тащившие чемодан и сумку. Это были сыновья синьора Раньери. Как ни уверяла Вика, что сама прекрасно справится с вещами, старик был непреклонен: дама не должна нести тяжести, для этого у него есть два мальчика, им будет только приятно помочь.

Мальчики оказались крепкими парнями, молчаливыми и угрюмыми. У Вики мелькнула мысль, что выглядят они как молодые бандиты, специализирующиеся на отъеме денег у недалеких туристок.

Когда добрались до четвертого этажа, один из «мальчиков» распахнул перед запыхавшейся Викой дверь.

– Бенвенута!

Цветы на подоконнике, полосатый диван, на столе газета… В кухне приветственно затрясся холодильник. За распахнутыми створками – руку протяни и, кажется, дотянешься – каменная стена соседнего дома.

Она высунулась из окна. Ого, внизу канал! Возле узенькой пристани торчали три гондольера: один курил, двое других болтали, развалившись в креслах. Вика решила, что у них здесь что-то вроде парковки.

У порога деликатно откашлялись. Синьор Раньери со своей неизменной палкой!

– Пьетро, Даниэле, попрощайтесь с нашей гостьей.

Буркнув поочередно «аддио», сыновья Доменико исчезли.

– Располагайтесь, синьора. Вечером лучше закрывать окно, с канала дует сильный ветер. Внизу всегда собираются лодочники, если они будут вам мешать своими воплями – только скажите. Я живу на третьем этаже, дверь напротив.

Доменико стоял, скособочившись, перенеся вес тела на здоровую ногу. Вика поспешно предложила ему присесть, но тот с улыбкой отказался.

– В кафе много дел. Если завтра решите пойти на выставку, советую встать пораньше. К обеду там будет толпа.

– На выставку?

– Перстень Паскуале Чиконья. Разве вы не слыхали? Сегодня был первый день, но слишком много народу, слишком! Если вы читаете по-итальянски, можете посмотреть здесь, – старик кивнул на газету, лежащую на столе. – Я сам собираюсь пойти ближе к обеду. Всего хорошего!

– Постойте, синьор Раньери! А кто был этот… Паскуале?

Хозяин кофейни усмехнулся:

– Субдоля! Гранде субдоля!

Едва дверь за ним закрылась, Вика полезла в словарь. Она совершенно не помнила, кто такой «субдоля».

Оказалось – хитрец. Великий хитрец, значит, был товарищ Паскуале.

Разбирать вещи, наспех побросанные в чемодан, не хотелось. Идти на прогулку тоже. Взяв газету, Вика на второй странице обнаружила большую статью: «Возвращение реликвии». Она придвинула к себе словарь и уселась поудобнее.

Выяснилось, что Паскуале Чиконья был дожем Венеции в конце шестнадцатого века, а стал он им, когда ему было семьдесят шесть. Несмотря на почтенный возраст, Паскуале был ясен умом и тверд в решениях. В Венеции существовала традиция: когда новый дож заступал на пост, он разбрасывал в толпу золотые монеты. Чиконья заявил, что это слишком расточительно для казны и заменил дукаты серебром.

Экономный Паскуале правил семь лет. Это при нем знаменитый мост Риальто, бывший тогда деревянным, перестроили в каменный. По слухам, дож потратил часть собственных денег на строительство, за что и был особо любим венецианцами.

Заинтересовавшись, Вика полезла в Интернет.

Синьор Чиконья оказался яркой и самобытной фигурой. Покровительствовал ученым и людям искусства, успешно интриговал и при этом неуклонно пополнял казну Венеции.

Но больше всего Вике пришлась по душе идея Паскуале с перстнем.