– Этого не может быть, и это сплетни, – заикаясь, произнесла я, пытаясь осмыслить услышанное.

– Вот так бывает в жизни, – философски-язвительно заметила Сашка, продолжая наслаждаться полученным эффектом.

– Я тебе не верю. Я звонила ей недавно, поздравила с днем рождения, но она ничего мне об этом не сказала. А ты… ты просто сплетница и завидуешь ей.

– Я? Сплетница? Ну, тогда слушай! Иркин красавец теперь знаешь где живет?

– Где?

– Здесь, в Сочи. А знаешь с кем?

– С кем? – спросила я приглушенно, начиная понимать, что она говорит правду. Она ведь ненавидела Ирку, и то, что она мне говорила сейчас, доставляло ей удовольствие. Значит, не придумала, а точно знает.

– С Ленкой Костылевой.

– Врешь, – зло прошептала я.

С Ленкой Костылевой Ира познакомилась в роддоме, когда Артемка соизволил появиться на свет божий. У Ленки тоже родился сын, его также назвали Артемом. Молодые семьи подружились. Я знала, что они ездили вместе отдыхать за границу. Ира часто говорила, что Ленка Костылева – замечательная женщина, у нее хороший муж, и как здорово, что судьба свела их.

– Погоди. А как же муж Ленки?

– Как-как? Пролетел так же, как и твоя Ирка.

– Прекрати язвить. А дети?

– Ирка твоя с детьми так и живет в своей Африке, а Иркин муж благополучно живет с Ленкой Костылевой и тоже с детьми, но с Ленкиными, – продолжала кривляться Сашка. Ей явно нравился наш разговор, она испытывала удовольствие от того, что делала мне больно. Знала, что мне больно, и делала это с остервенением садиста. (В другой ситуации я бы ей сказала, что она сволочь, и ушла, но сейчас мне надо было узнать все до конца.)

– Бред какой-то. Они же в Африке уже три года живут. Откуда Костылевы-то взялись?

– Костылевых они пригласили к себе, и, как выяснилось, на свою голову. Сначала погостить и присмотреться, а потом уж и местечко рабочее подыскали. Вот всей семьей Костылевы и приехали к ним в Африку. Вообще-то мужики там совместный бизнес хотели открыть. Но что-то не поделили. Как выяснилось, жену Костылева!

– А ты-то чему рада?

– А чему мне печалиться?

– Бедная Ирка, – пожалела я подругу, – чего же она там одна сидит? Почему не возвращается на родину?

– Потому что гордая шибко! Как же так, от нее муж ушел! От крутой-то! Вот тебе-то она тоже не сказала?! А еще подруга!

Я старалась не отвечать на выпады Цыбулькиной, ссориться с ней мне не хотелось, особенно сейчас.

– И в чем же ее крутизна?

– Кто лучше всех одевался? Кого папочка пристроил в институт? И кто потом никогда не работал? А у кого первой появился автомобиль? Бог, он все видит! (Как же она ненавидела Ирку, если до сих пор бесится? Зависть – страшная попутчица!) Вот теперь пашет за двоих. Кстати, знаешь, кем она работает?

Я пожала плечами.

– По специальности, инженер-связист. На булку с маслом заработает… Не зря институт окончила.

– Сволочь ты, Цыбулькина! – не выдержала я. – Ну что она тебе плохого сделала? Чего ты на нее окрысилась-то? Человеку плохо, а ты радуешься.

– Не знаю, – призналась Цыбулькина, – вот не люблю я ее, и все тут… А вот ты мне нравишься. И всегда нравилась. Кстати, Клавка, у меня есть мужик! Классный мужик! Хочешь, познакомлю?

– Если он такой классный, чего ты сама не пользуешься?

– Я не в его вкусе.

– Ты хочешь сказать, что ему не нравятся красивые женщины? – съязвила я.

– Нравятся, но не все. Вот ты ему понравишься.

Мне хотелось уйти, но Цыбулькина мне была нужна. Пока нужна. И я договорилась о встрече.

Весь последующий день я не могла найти себе места и все время думала об Ире. Вот почему она так сильно похудела! Еще бы! Остаться на чужбине с двоими детьми! Бедолага! Почему она промолчала? И тут я вспомнила, что на мой вопрос о Сергее она ничего не ответила. Как же я это не заметила? Она же сразу перешла к детям и увела разговор в сторону! Какая же я глупая! Может, позвонить? И что я ей скажу? Если учесть, что звонила я ей редко, то второй звонок ее бы явно насторожил. Она умная, она догадается, что мне что-то известно. А если она молчит, значит, не хочет ни с кем делиться. Я решила просто послать СМС и спросить, не поменялись ли планы на декабрь. Ответа не было. Ни сегодня, ни на следующий день…

А вечером я опять встретилась с Цыбулькиной, и она познакомила меня с мужчиной, «который не всех красивых женщин любит». Ну что ж, весьма милый молодой человек, лет тридцати. Мы сидели в кафе, смеялись и вспоминали школьные годы. Петр вел себя непринужденно и ухаживать особо не собирался. Мне это нравилось. Внимание мужчины мне сейчас было бы некстати.

Сидеть дома было невыносимо. Иногда я задерживалась на работе. Но приходило время, и надо было оставаться одной. Душила тоска и злоба. Ну почему у меня все не так? Почему мне так не везет? Я и с Цыбулькиной-то встретилась, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Вдруг Сашка предложила:

– Ребята, поехали ко мне! У меня такая таранька дома есть! Мне дядька с Урала привез. Посидим, рыбку пожуем, пивка выпьем. А? (Откуда она узнала, что после тортов я больше всего на свете люблю тараньку? Совпадение?)

Домой не хотелось, и я согласилась. На такси мы поехали к Цыбулькиной в Лазаревское, где она снимала квартиру.

Сначала все шло по плану. Сашка достала обещанную тараньку и пиво, и, обсуждая последние кинофильмы, мы наслаждались рыбкой. Потом она отлучилась минут на десять, и, когда появилась снова, на ней не было ничего. Вообще ничего! Я ошарашенно смотрела на нее, к такому повороту событий я оказалась не готова. А Петр, по-видимому, произошедшего изменения даже не заметил. (Или привык?) Она присела на диван между мной и молодым человеком, закинула ногу на ногу, закурила и включилась в нашу беседу как ни в чем не бывало. (Как в стриптиз-баре!)

Петр совершенно не обращал внимания на ее наготу, а я все не могла прийти в себя. И потому молчала. Рыба меня перестала интересовать. Сначала я хотела встать и уйти, но потом любопытство взяло верх. (Ну и что же дальше, мои дорогие? Раз уж меня пригласили на этот спектакль, я его досмотрю!) У Сашки фигура оставалась идеальной. Ни годы, ни целлюлит ее не тронули.

Цыбулькина подвинулась ко мне ближе и предложила:

– Жарко, ты не хочешь раздеться?

– Нет-нет, мне не жарко, – поспешно ответила я. Даже слишком поспешно.

– Да ладно тебе, давай скидывай с себя все. Хочешь, помогу? – Она подвинулась еще ближе и стала расстегивать пуговички на моей кофточке.

В первую минуту я остолбенела и не оказывала сопротивления.

Петр сел с другой стороны от меня и сказал:

– А она действительно сладкая! – и потянулся к моей шее.