надеялся, что ты не настолько глуп, чтобы переступить черту. Он бы пощадил тебя. Даже после того, что ты сделал, Рикардо оставил бы тебя в живых. Ты знаешь почему? Потому что ты был его братом! Ты был его братом и убил его!

В его голосе чувствуется горе. Я могу понять, откуда взялся Сальвадор. Отношения, которые у него были с моим отцом и Винсентом, похожи на те, которые сложились у меня с Тони и Майклом. И теперь один из его братьев мертв, а в этом виноват другой.

— Я не хотел, — хрипит Винсент. Он выплевывает кровь на пол и снова смотрит на Сальвадора. — На меня оказывали давление Руссо. Они хотели, чтобы я убил его.

Это признание никоим образом не затушило угли моей ярости. Конечно, они хотели смерти моего отца.

— Ты идиот, — говорит Сальвадор. — И ты сделал именно то, что они хотели? Теперь они бросили тебя.

— Рикардо был трусом. Он всегда хотел действовать осторожно. Как долго Руссо играли с нами? И он ничего не сделал. Я снова и снова говорил ему, чтобы он позволил нам уничтожить их. Они становятся сильнее, Сальвадор. Вы понятия не имеете, на что они способны. Что-то меняется в этой семье. Я сожалею о том, что сделал с Рикардо…

О черт возьми, нет. Он не имеет права это говорить.

Я собираюсь снова двинуться вперед, но Майкл хватает меня за руку.

— Не произноси его имени, — предупреждает Сальвадор. Он продолжает говорить еще несколько слов по-итальянски, проклиная его.

Винсент от стыда опускает голову. Я смотрю, как Сальвадор сжимает и разжимает кулаки, как будто он тоже хочет его ударить. Вместо этого он уходит. Я снова продвигаюсь вперед, стараясь не подходить слишком близко, на случай, если потеряю контроль и убью его.

— Ты умрешь сегодня, Винсент. Но только после того, как мы заставим тебя страдать. Когда Тони закончит с тобой, я посмотрю тебе в глаза и всажу пулю тебе в череп, как ты сделал моему отцу. Надеюсь, ты будешь гнить в аду.

Настала очередь Тони взять на себя управление. Он точен в своих действиях, стараясь наносить удары, тыкать и резать во всех нужных местах. Он полон решимости избавить Винсента от страданий, и я ему благодарен. Я наслаждаюсь его криками. Это продолжается часами.

Когда я уверен, что он совершенно сломлен, я двигаюсь вперед и держу свое обещание. Я мщу за отца.

Я бы хотел сказать, что это притупляет боль. Но правда в том, что я ничего не чувствую.

Похороны проходят как в тумане. Они говорят о достижениях моего отца. Говорят о том, какой он был хороший человек, справедливый, благородный. Моя мать плачет. Моей сестре и мне приходится иметь дело со всеми людьми, выражающими свои соболезнования. Это все чертовски ошеломительно. И я знаю, что это еще не конец. Мне придется еще много дел сделать после похорон.

К сожалению, похоже, я совершил ошибку, не оплакивая смерть отца, как только она произошла. Когда наступает ночь, я все еще чувствую себя опустошенным. Я должен что-то чувствовать. Я должен оплакивать его. Черт, мне, наверное, следовало бы заплакать, но я не могу.

Все остальные разошлись по своим комнатам и домам. Я попросил Майкла и Тони оставить меня в покое, и они сделали это без вопросов. Мои сестра и мать крепко спят в своих комнатах, поэтому в доме царит устрашающая тишина, пока я пытаюсь справиться со своими эмоциями.

Все, что я чувствую, — это леденящий мурашки по спине. Я так сильно хочу почувствовать что-нибудь, хоть что-нибудь. Я беру напиток из бара и выливаю его себе в глотку, горечь становится приятным ощущением. Я делаю еще глоток, но на этот раз мои движения резкие, неконтролируемые. Я чувствую, что выхожу из-под контроля.

Я выдыхаю прерывистый вздох.

— Блядь.

За двадцать семь лет жизни у меня ни разу не было панической атаки. Я не собираюсь начинать сегодня.

Дыши, Роман. Чертовски дыши.

Однако это не работает. Все, что я вижу, это тело моего отца на земле. Я даже не успел попрощаться. В одну секунду он был там, а в следующую его просто не было. Я швыряю чашку в руке о стену. Оно разбивается над камином.

Почти сразу же я слышу писк удивления. Я оборачиваюсь и вижу Елену Леган, стоящую в дверях.

Если бы мне пришлось составить рейтинг людей, которых я хотел бы найти в разгаре нервного срыва, она бы не оказалась на вершине. На самом деле, я думаю, что она последний человек, которого я хочу видеть таким. Я открываю рот, чтобы сказать ей, чтобы она отвалила, но она делает шаг вперед и входит в комнату, устремив на меня гипнотизирующие зеленые глаза.

— Что тебе сделал этот стакан?

Глава 5

Елена.

Кто-то однажды сказал мне, что у меня нет чувства самосохранения. И в данном случае хотелось бы согласиться. Нет другого объяснения тому, что я решила прервать парня, который, как я знаю, вероятно, является сертифицированным психопатом в середине эпизода.

Но он выглядит так, будто ему больно. И я не могу это игнорировать.

Его взгляд медленно скользнул по моему лицу, прежде чем он опустился на стул и откинулся назад. Я не сомневаюсь, что он пытается создать иллюзию своего спокойствия. Он всегда изо всех сил старается притвориться идеальным. Потому что Роман Де Лука не раздражается. Даже когда он не в лучшей форме, он должен вести себя так, как есть.

К сожалению, Роман Де Лука тоже человек. И людям больно. Даже если они этого не хотят.

— Какого черта ты здесь делаешь? — спрашивает он.

— Я собиралась домой…

— Хорошо. Тогда поехали, — говорит он, отмахиваясь от меня.

Я бросаю на него свой ледяной взгляд, но он просто закатывает глаза, ничего не меняя.

— Как я уже говорила, я собиралась домой. Но, думаю, вместо этого я бы хотела выпить, — заканчиваю я, подходя к бару и садясь