– Прощайте, Ши-Фу. – Озадаченные его речью, друзья по очереди поклонились монаху и покинули двор Тин Тея.

В отличие от восторженного Жу Пеня, который всю дорогу радовался новой игрушке, Лю был задумчив и угрюм. Он перебирал в мыслях все, что узнал и услышал от странного монаха, и переживал из-за воспоминаний, которые всколыхнула эта встреча.

Каждый шаг, что приближал к убежищу, давался ему все тяжелее. Сердце тяготили рассказы об огромном мире, лежавшем за границами грязных окраин столицы. Стены полусгнившего дома, в котором они с Малышом жили уже несколько лет, теперь не казались спасительной гаванью, где можно укрыться после очередного дня, полного борьбы за выживание. Лю даже немного завидовал Жу Пеню, ведь тот никогда не унывал, как бы тяжело им ни приходилось. До этой встречи юноша и сам предпочитал не обращать внимания на тяготы и лишения.

Но сегодня что-что изменилось.

– Лю! – Жу Пень развалился на крыльце перед входом в жилище и попробовал сыграть мелодию на гуцинь. Получилось ужасно. – Ты хмурый, как тот унылый пес, которого мы… это… утащили в прошлом году с блошиного рынка. Что случилось, братец?

– Разговор с Ши-Фу, – тихо ответил Лю, присаживаясь рядом, – напомнил о родителях.

– М-м, – с пониманием покачал головой Малыш. – Он что-то выспрашивал про них?

– Нет, просто… Я впервые задумался о том, чего меня лишили.

– Это все война, демоны ее возьми.

– Война хуже демонов. Я тебе не рассказывал о том, что произошло. – Лю поник и говорил еле слышно. – Когда на севере начался мятеж, отец стал одним из тех, кто возглавил ополчение и дал бой повстанцам. Он не вернулся. Армию разбили, и захватчики, люди, которые еще вчера жили в соседних селах и городах и дружили друг с другом, бросились на нашу деревню. Они жгли и убивали. Моя мама не пережила тот день.

Жу Пень приобнял друга.

– Сколько лет тебе было?

– Лет девять или десять. Тетушка Хен, сестра моей матери, нашла меня и бежала в столицу, но по пути заболела холерой. Она умерла, едва мы прибыли сюда.

– А потом мы встретились, – попытался приободрить его Жу Пень.

– Да. – Лю улыбнулся, но быстро помрачнел. – За эти десять лет, что прошли с тех пор, ты стал моей единственной семьей.

– Лично мне другой и не надо, – прокряхтел Малыш и взялся за гуцинь. – Ух, теперь заживем! Ты, я и моя ненаглядная Юхня́!

– Кто-кто? – усмехнулся Лю.

– Юхня. – Жу Пень потряс музыкальным инструментом над головой. – Я буду петь песенки, а люди будут слушать и платить нам деньги.

– Для начала научись играть на ней, великий музыкант.

Лю поднялся и прошел перед домом.

– Да это дело простое, – продолжал здоровяк. – Этот монах, он чокнутый, точно тебе говорю. Но истории у него что надо. Драконы, чары-мары… А ты, главное… это… духом-то не падай. Однажды и перед нашим домом перевернется повозка с рисовым вином и кунжутными лепешками.

– Это будет хороший день. – Лю представил эту сцену и широко улыбнулся.

Однако тоска так просто не покинула его сердце. Он послушал немного, как Жу Пень пытается щипать струны, и понял, что хочет побыть один. Тишина – лучшее лекарство от многих бед.

– Я пойду, пройдусь перед сном, – сообщил он уходя.

– Ты же не будешь встревать в неприятности без меня, братец?

– Разве я могу лишить тебя веселья, Малыш?

Распрощавшись с другом, Лю направился в сторону рыночной площади. Он почти не обращал внимания на проходивших мимо людей и слепо бродил по городским улицам до самого заката.

Рынок Лояна

– Но почему нам приходится идти тайком?

В глазах Мэйсу читался страх, и Кайсин отчасти понимала ее переживания. Они редко покидали пределы имения и неизменно в сопровождении вооруженного отряда лучших солдат. Девушка и сама немного волновалась.

Сотни раз она представляла, как в одиночку ходит по узким улочкам, взбирается на крыши домов, ступает по песчаным морским берегам в порту, где стоят величественные военные корабли и юркие торговые суда. Но сейчас вдруг ощущала себя едва ли не обнаженной.

Вся надежда, а вместе с ней и ответственность за безопасность девушек лежали на одном Си Фенге – бывшем военачальнике Императорских войск, а ныне неотступном телохранителе Кайсин. Личный страж, ветеран многих войн, был приставлен к девушке, когда ей было десять лет, и с тех пор ни разу не подвел подопечную.

Рядом с ним Кайсин чувствовала себя как за каменной стеной, и потому тревога немного отступила. Си Фенг словно прочел ее мысли и положил ладонь на плечо девушки:

– Не нужно бояться, моя госпожа, – его низкий с хрипотцой голос, несомненно, мог испугать любого врага, но сейчас он успокаивал и развеивал все опасения. – Первый советник настоял, чтобы наша прогулка прошла именно таким образом. Нам нужно довериться его мудрости. И моим умениям, – добавил он, улыбнувшись.

Мэйсу, не слишком довольная ответом, спорить не стала. Девушки, как и было велено, оделись в неприметные простые одежды, чтобы походить на обычных горожан. Кайсин облачилась в серый халат с капюшоном, чтобы спрятать голову от лучей солнца и посторонних взглядов, под ним скрывались белое платье и длинная хлопковая юбка. От украшений ей пришлось отказаться. Она позволила себе лишь закрепить плащ брошью из белого золота в виде птицы с распахнутыми крыльями. Сестра-служанка, более привычная к подобным одеждам, взяла у прислуги песочного цвета халат с рукавами и светлую накидку поверх плеч. Даже грозный Си Фенг в кои-то веки сменил доспехи на невзрачный темный плащ, легкую рубаху и просторные шаровары. От чего он не смог отказаться, так это от наборного пояса с серебряными вставками, на котором разместились меч и нож. Кайсин подозревала, что под одеждой старый воин спрятал еще парочку кинжалов.

«Ножей много не бывает», – сказал однажды Си Фенг, когда явился на смотр личной гвардии Первого советника вооруженным до зубов. В тот день еще маленькая Кайсин не узнала своего защитника, приняв его за гору оживших доспехов.

Покинув дворец после обеда, троица направилась к городу. Дом рода Мао располагался в селении среди хвойных лесов чуть севернее Лояна, и идти пришлось недолго. Все те разы, когда Кайсин оказывалась в столице, она всегда находилась внутри паланкина, который несли слуги. Под страхом наказания ей было запрещено приоткрывать шторки, которые отделяли ее от любопытных зевак. И только теперь, впервые в жизни, она получила возможность увидеть красоты Лояна вблизи, а не из далеких окон своих покоев.

Си Фенг уверенно прошел по выстланной из гладкого камня дороге