Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как же я могла прошляпить тот момент, когда привязалась к нему? С какого момента он стал для меня не Недоразумением Мира Сего, а всего лишь Идиотом? Вы не подумайте, он все так же доводит меня до ручки, и при виде него мне хочется ослепнуть, но сейчас я реагирую как-то иначе.
Это лето было самым лучшим из моих воспоминаний — изощренные оскорбления, прыжки по неизвестной местности, бег на выживание. Все прелести и радости жизни. Но вчера я случайно узнала от стражи, что он уезжает. Это повергло меня в уныние. Он…бросает меня? И это после всего того, что между нами было? Взаимные оскорбления, бессонные ночи, когда ты сыпешь на его постель колючки кактуса, собранные тобой накануне с такой любовью и нежностью. Взаимная неприязнь из серии:
«— Я давно хотел тебе признаться, но у меня никак не хватало смелости… Я ненавижу тебя!
— Дурачок, я ведь тоже тебя ненавижу!»
Предатель, он мне даже ничего не сказал. Погрузившись в раздумья, я уперлась в препятствие. В ходе исследований было выявлено, что это всего лишь мускулистая спина Данте. Стоп, мускулистая? У меня дернулся глаз. Срочно, лекаря мне, лекаря!
— Ты в порядке? — Взгляд ушедшего в себя человека. Такое ощущение, что он даже не помнит кто я.
— Все отлично. — Сказал бы мне кто-нибудь, что мы вот так спокойно будем разговаривать, да я сварила бы его в кипящем котле, при этом заливаясь адским смехом и умиляясь пузырьками. Но спрашивать меня, в порядке ли я? Верните мне ехидного Данте, а этого спалите к чертям собачьим в жертву богу занудства! На этой весьма приятной ноте у меня созрел план.
Выследив Данте (что не было непосильной задачей и было удручающе скучно), я спрыгнула с дерева ему на спину. Моё приземление было мягким, чего я не могла сказать о Данте, на котором развалилась. Я умилилась картине, представшей перед моим взором. Данте-звезда. Смешно дергая руками и ногами, не забывая при этом пополнять мой запас принцессы-грузчика, он спихнул меня с себя и, отряхиваясь от листьев, прошипел.
— Чего надо, психованная? — Получилось угрожающе. О, мой Данте вернулся! Подавляя щемящееся ощущение в груди, я с напускной бодростью и веселостью передразнила его тон.
— Что, струсил? Бежишь от меня? На всякий случай — в лесу есть вакантное место рядом с бывшим командиром военного полка. Решил он как-то уединиться на старости лет. Со времен последней встречи с папой он выглядел как леший. Красота. Авось повезет, и ты займешь положенное место по статусу «Кикимора». Будешь танцевать страстные танцы Детей Леса, и охмурять заблудших усатых — полосатых мужиков. Романтика. — Тут меня прорвало. — Два года твой предел? Или тебя спугнуло зелье для гнойных прыщей? Кстати очень мило смотрелось, а то для подростка у тебя слишком гладкое лицо. — Я состроила гримаску невинности, но в этот раз он никак не отреагировал. Что — то не давало мне покоя. На меня смотрел парень с глазами мужчины. Я даже отступила на шаг.
— Откуда ты знаешь? Ты не должна была ничего узнать! Кто тебе сказал? — Ещё никогда он не злился всерьез. То есть я тогда думала, что «Данте злится», означало то, что означает. Как же сильно я ошибалась. Я была похожа на Еву, которая откусила запретный плод и только потом поняла, что сотворила.
— Данте, что с тобой? — Всю мою напускную весёлость, как ветром сдуло, наружу вылезло то, что я чувствовала на самом деле. — Я думала мы друзья. Ты должен был хотя бы предупредить меня. — На слове друзья он как — то странно улыбнулся, а его правый глаз дернулся. Неужели я не была для него другом? Ложь и клевета!
— Я ничего тебе не должен! Отстань от меня.
И ушел. Быстрым шагом, удаляясь от меня, он ни разу не обернулся… Сказать, что я офигела, значит промолчать. Что я собственно и сделала.
В ту ночь у меня был долгий разговор с папулей о том, что же это за тайна такая, что меня никто не удосужился осведомить. Сойдясь на рюмке рома, благородно выданной мною, папа сдал Данте с потрохами. Выяснилось, что на рассвете он уезжает. На глаза навернулась странная влажность. Что это? Слезы? Не хило я тюкнулась сегодня утром об дверной косяк, раз вытекает тут всякое соленое вещество.
Я мрачно брела по темным коридорам замка и пыталась сосредоточиться. А потом я вспомнила, как мама мне рассказывала, что когда ты теряешь близкого человека, неважно как — умирает он (Да-да! Сделай это! — шептала мне моя злобная половина. — Придуши его собственными руками), или просто уходит — можно сделать памятный кулон, это очень простое волшебство, его даже ребенок может сотворить, чему она меня и научила.
Заскочив в комнату, схватив первое попавшееся украшение, я вытащила из-под одежды в комоде сонный порошок. Не спрашивайте меня с каким трудом я его сделала, Данте не раз страдал, ибо был первоиспытателем во многих моих зельях.
Когда мне на пути попадалась стража, я просто усыпляла их порошком и, не останавливаясь, шла к нему.
Его комната была спартанской. Шкаф, кровать, кресло, столик. Будто он здесь только спал, как сейчас. На подоконнике и шкафу была пыль. Лишь один предмет не вписывался в эту «нежилую» комнату. На столике стоял цветок, который я разбила об его голову. Я не думала, что он его восстановит и сохранит. Великолепный бутон распустился, являя миру раскрывшиеся лепестки фиолетовой розы. Я невольно загляделась на королеву цветов, протянула руку и осторожно провела по одному из лепестков. Аромат был просто великолепен — сладко — терпкий. На миг я даже забыла, где нахожусь.
Что — то тенью проскользнуло перед глазами, а в следующую секунду я оказалась прижатой к стене, у горла было лезвие кинжала. Я испуганно сглотнула. На меня смотрели ледяные изумрудные глаза Данте, в них плескалось столько ярости и злости. Искорка узнавания и кинжал со звонким ударом упал
