Условия для пожара были идеальными.

Иссохшие склоны гор, которые очерчивают территорию залива Сан-Франциско, обеспечивали топливо, а горячие порывы ветра вдыхали жизнь в пламя. Это было опасное сочетание.

В воскресенье 7 июля 1985 года поджигатель чиркнул спичкой – это был единственный недостающий ингредиент – и запалил катастрофу.

Она началась как маленький очаг в горах над Лос-Гатосом. Пожарные команды отреагировали быстро и прогнозировали легкую локализацию и отсутствие ущерба для собственности. Пожар почти не вызвал беспокойства у обитателей этого горного поселения, и они продолжали заниматься тем, чем обычно занимались во второй половине воскресного дня. В конце концов, пожары, землетрясения и селевые потоки были частью образа жизни в этих горах, ценой, которую приходилось платить за уединение.

Утром в понедельник как обычно обитатели гор спустились из своих окруженных лесом анклавов на работу в долину, а ветры тем временем набрали силу, и температура зашкалила за +32 °C. К концу дня очаг возгорания в Лексингтон-Хиллс был повышен до уровня сильного лесного пожара.

Когда жители этой области пытались добраться домой после работы, их останавливали. Никто не мог вернуться назад. У блокпоста бушевали эмоции – страх, гнев, отчаяние и паника. Многие обезумели от беспокойства за своих домашних любимцев.

Я была одним из волонтеров в составе команды по спасению животных в нашей округе. Когда спасательная команда пробралась в первые ряды толпы, скопившейся у блокпоста, мы надеялись, что полицейские позволят нам проехать. Когда они наконец согласились пропустить нас на территорию для поиска домашних животных, мы установили свой стол под навесом Красного Креста и приступили к сбору описаний животных и адресов.

В тот вечер мы работали допоздна, сколько было возможно, и с рассветом вернулись, чтобы продолжить. Это была большая территория, а пожар распространялся – и чуть ли не быстрее, чем мы были способны передвигаться, опережая его. Но мы просто продолжали делать свое дело. От того момента, когда я прибыла туда утром вторника, меня уже отделяли изматывающие десять часов. Поскольку оставалась пара часов светлого времени и всех спасенных животных из моего минивэна уже выгрузили, я решила еще разок заглянуть под навес Красного Креста. Никто пока не сказал нам, что мы больше не можем возвращаться за животными.

Я даже не успела остановиться, как к моей машине подбежала женщина. На вид ей было около тридцати пяти. Гладкая стрижка-паж создавала светловолосую оправу для широко раскрытых, встревоженных глаз. Я поняла, что она ищет своего домашнего любимца.

Она ухватилась за раму моего открытого окна, как только я остановила машину, и выпалила:

– Пожалуйста, мисс, вы можете мне помочь? Я вчера дала свой адрес одному из ваших коллег, но мне никто ничего не сообщил. Там моя кошечка. Ей всего восемь недель от роду. Бедняжка, должно быть, так… напугана, – голос у нее прерывался.

– Почему бы вам не дать мне снова ваши данные, и я посмотрю, удастся ли найти вашего котенка, – предложила я женщине, вырвав чистый листок бумаги из своего блокнота. – Где находится ваш дом?

– Алдеркрофт-Хайтс. Пожарный сказал мне сегодня рано утром, что там еще есть дома, которые не сгорели.

Я видела на ее лице надежду, но знала, что, когда после полудня ветер сменился, пожар вновь пошел в направлении Хайтс – наверное, чтобы закончить начатое.

– Мой дом не очень большой. Его можно обыскать меньше чем за пять минут. Кошечка любит лежать на коврике в комнате, где обычно шью, особенно когда я там сижу и работаю. – От этого воспоминания слезы снова брызнули из глаз женщины.

Выражение ее лица было зеркальным отражением лиц всех остальных вынужденно бездомных людей, с которыми я контактировала за последние два дня. Мне так хотелось помочь им, как-то облегчить их терзания и уныние.

– Как быстрее всего добраться до вашего дома? – спросила я, изучая карту.

Женщина пальцем наметила лучший маршрут. Когда она давала мне указания, я спрашивала только о наземных ориентирах. К этому времени большинство уличных знаков уже успели расплавиться.

– Ладно. Думаю, у меня есть все, что нужно, – сказала я, прикрепляя листок к планшету. – Ах да, еще одно. Как вас зовут?

– Эйприл. Эйприл Ларкин.

Я следовала указаниям Эйприл, и мне удалось не заплутать. Приближаясь к Алдеркрофт-Хайтс, я видела, что домов, мимо которых я проезжала днем раньше, больше нет. Единственное, что осталось стоять, – каминные трубы. Пока я поднималась по крутому серпантину, опоясывавшему склон горы, интуиция подсказывала мне, что́ я увижу. У кошечки Эйприл не было никаких шансов пережить этот ад.

Эйприл говорила мне, что ее дом находится на расстоянии полутора километров от подковообразного поворота. Я посмотрела на спидометр. Восемьдесят с лишним. Девяносто с лишним. Я приближалась к местам, полностью уничтоженным огнем. То, что я увидела, вызвало у меня мгновенное желание закрыть глаза. Я остановила машину и прижала ладони ко рту.

Дома не было.

Я откинула голову на подголовник кресла и уставилась в потолок. Слезы бежали по моим щекам. Это было тяжко – по-настоящему тяжко. Не знаю, сколько времени я так просидела. Но знала, прежде чем уехать, нужно кое-что сделать. Я должна была поискать котенка. Увы, живого котенка, чтобы вручить его Эйприл, там никак не могло оказаться. Она говорила мне, что будет ждать моего возвращения под навесом Красного Креста. Как я скажу ей, что ее кошечка погибла, а тем более – что весь ее дом сгорел дотла?

Я понимала, что не хочу, чтобы Эйприл видела то, что осталось от ее кошечки. Мне нужно было найти тельце и похоронить. Я выбралась из машины и заставила себя идти вперед.

Сквозь подошвы ботинок я ощущала жар, исходивший от ровного одеяла пепла, когда бродила по территории того, что совсем недавно было жилым домом. Я взяла лопату и стала рыться в развалинах. Вещей там осталось всего ничего – ручка от чашки, искореженная металлическая рамка, разбитая керамическая ваза – но ничего похожего на котенка. Похоже, мои поиски были напрасными.

Я уже возвращалась к машине, когда услышала какой-то звук. Я замерла, но единственное, что мне удалось расслышать, – это рокот приближавшегося вертолета и неизменный свист ветра. После того как вертолет пролетел, я осталась стоять у машины. Прислушиваясь. Надеясь. Может ли быть такое, что я услышала мяуканье котенка? Я подозревала, что нет. Должно быть, жажда чуда сыграла со мной шутку, подразнив мой слух.

Но нет! Я ошибалась. Где-то поблизости точно была кошка, взывающая о помощи.

Примерно в это время вертолет пролетал у меня над головой на обратном пути, чтобы набрать еще воды из Лексингтонского водохранилища и лететь тушить южный фланг пожара.