Слегка картавящий голос негромко ответил:

– А-а-а…Ты опять тут, проходимец! И ещё смеешь глядеть мне в глаза после того, как в прошлый раз сплавил мне порченый товар!

Если бы кто-то знал Морду чуть хуже, он бы решил, что тот искренне изумлён таким поворотом событий, настолько правдиво звучали его слова и так честно глядели на собеседника его наглые глаза.

– Да никогда в жизни, мой господин! Клянусь всеми Богами Нумерии, какие только существуют в этом государстве! Как бы я мог?! Да отсохнут мои руки, бравшие ваши литы! Девка же была кровь с молоком! Неужели заболела чем?

– Хуже! – Голос недовольно крякнул. – Оказалась немая, да ещё и с приплодом!

– Уф-ф, ну вы и напугали меня, господин хороший! Я уж и вправду чего подумал! Эх, знал бы я, что она немая, запросил бы с вас двойную цену! Баба – и немая! Это ж дар Богов! – Морда гулко расхохотался. Жила нервно захихикал за его спиной – приплод был его рук делом.

Никита поднял голову. В двух шагах от него стоял, засунув пальцы за пояс, невысокий круглолицый мужчина с презрительной усмешкой на пухлых губах. Господин был одет в короткую шубу из гладкого чёрного меха, распахнутую на его объёмистом животе. Невысокую шапку, украшенную белым пером с брошью из крупных сапфиров и бриллиантов, он надвинул на самый лоб, что придавало лицу мужчины строгое выражение.

Покупатель разглядывал выставленный на продажу товар маленькими глазками, почти утонувшими в пухлых щеках. А его толстые пальцы, унизанные крупными перстнями, отбивали какой-то ритм на собственном пузе.

– Что-то товарец у тебя нынче дрянь. Облезлый старикашка да два хилых заморыша, которых даже в пастухи не возьмёшь – совсем дохлые. Хотя вон тот парнишка ничего, крепенький. Только сонный какой-то… Не больной, часом?

– Что вы, как можно, мой господин! Я больных и порченых сроду на продажу не выставлял! – Морда заискивающе заулыбался. – А насчёт этого паренька вы ой как не правы. Это он с виду только такой квёлый, а сам силён и вынослив! И в кузнечном деле кое-что смыслит – у него ж отец кузнецом был.

Господин Рагон ещё раз оценивающе оглядел Дарта и громко щёлкнул пальцами. Жила подскочил и, пихнув пленника в бок, заставил подняться. Парень встал, хмуро глядя себе под ноги. Он почти на целую голову возвышался над своим покупателем.

Рагон шагнул ближе и ткнул пальцем в мышцу на руке Дарта. Видимо, результат его вполне удовлетворил, и он довольно хмыкнул. Пожевав губами и закатив глаза, он повернулся к Морде:

– Ну, хорошо. Восемь литов за этого замухрышку я тебе дам. Учитывая прошлые твои нечестные сделки… это очень хорошая цена!

– Да побойтесь Богов, господин Рагон! Это же ни в какие ворота не лезет! Я тащил его сюда почти целый месяц! Да он еды у меня не меньше чем на три лита слопал! Не-е, этот парень никак дешевле двадцати не может быть продан!

Рагон ещё сильнее закатил глазки, почти скрывшиеся в пухлых щеках, и слегка повысил голос:

– Ладно, ладно! Десять. И учти, это уже самый настоящий грабёж!

Морда заметался вдоль лавки и, хлопнув себя по коленям, заявил:

– Восемнадцать! Да вы поглядите на него, поглядите! Он же годика через два настоящим кузнецом будет! И продать его вы сможете уже в пять раз дороже!

Рагон возмущённо заголосил:

– В пять раз?! Да он ведь жрёт как боров! Я же за это время на его кормёжке разорюсь! Двенадцать!

Морда с такой силой замотал головой, что Никите на миг почудилось, что она сейчас оторвётся и покатится по грязи.

– Эт кто ж вам сказал, что он много ест?! Полная брехня! Так, клюёт, как птичка! Зато силищи в нём немерено, едва-едва верёвками его удерживали! Шестнадцать!

– Во-от! Сам видишь, что проблем с ним полно! На кой дьявол мне сдался работник, которого нужно на верёвке держать? Четырнадцать! И ни на дарк больше!

Морда для порядка несколько секунд помолчал, изображая на лице страшную внутреннюю борьбу, и махнул рукой. Они с Рагоном тут же обнялись, закрепляя сделку и, донельзя довольные друг другом, отошли в центр пересчитать деньги.

Дарт, про которого в пылу спора совсем позабыли, внезапно очнулся:

– Я без Ника никуда не пойду!

Жила тут же отвесил ему затрещину, но парень злобно зыркнул на обидчика и упрямо повторил:

– Не пойду! И только попробуй тронь меня ещё раз, гнида!

Покупатель и продавец разом повернули головы, весьма удивлённые таким поведением пленника. Морда уже собрался подскочить и приложить руку к усмирению строптивца, но тут в его глазах мелькнул хитрый огонёк.

– А ведь парнишка прав, господин Главный сборщик налогов! Ещё как прав! Его дружок, вон тот, с торчащими ушами, совсем не так прост, как кажется. Он весьма умён и знает одну хитрость, которая позволит вам озолотиться… – Морда наклонился к самому уху Рагона и что-то быстро зашептал.

Тот жадно слушал, и выражение крайнего недоверия на его лице постепенно сменилось искренним удивлением. Глазки впились в Никиту, будто желая взглядом пролезть внутрь вихрастой башки и уже там постараться выяснить, не надувает ли его в очередной раз бессовестный проходимец.

Наконец Рагон махнул рукой, прерывая поток слов, льющийся из уст Морды, и поманил Ника пальцем. Тот подошёл и встал на почтительном расстоянии.

– Это правда?

Никита, не зная, о чём наболтал покупателю Морда, вопросительно посмотрел на того. Бандит состроил страшную рожу и, округлив глаза, закивал головой за спиной Рагона. Никита пожал плечами:

– Я без понятия, о чём речь.

Господин недовольно поджал губы и буркнул:

– Ты правда умеешь делать… камни… из глины и они не рассыпаются и не размокают под дождём?

Никита нехотя кивнул. Не рассказывать же этому толстяку, что он и делал их всего-то раз в жизни. И теперь за это горько расплачивается. А-а-а, будь что будет… Морда облегчённо выдохнул и приготовился ко второй части торгов. Но их не последовало.

Рагон повернулся к продавцу и жёстко заявил:

– Шесть литов за этого засранца! Но если ты меня надуешь и на сей раз, я лично позабочусь, чтобы тебя никогда больше в Ундараке не видели!

Морда побледнел – угроза была далеко не пустой. Главный сборщик налогов Солонии одним щелчком своих пухлых пальцев мог упрятать его в тюрьму на весь остаток жизни – официально торговля людьми в Нумерии была запрещена, и Закон карал за это очень строго. Если кто-то вдруг вспоминал, что есть такой Закон…

– Конечно, мой добрый господин, как скажете. Шесть – так шесть. По рукам! И вы до конца своих дней будете с радостью вспоминать и этот счастливый день, и меня, подарившего вам этого чудного мальчишку!

И пока Рагон раздумывал, можно ли считать слова Морды угрозой, тот быстро метнулся к лавке, схватил Дарта за руку и подтащил к стоявшему Нику.