Утро застало Женьку хмурой и невыспавшейся. Ночью она беспрестанно просыпалась и прислушивалась к дыханию незнакомца, а по истечении срока действия лекарств снова сделала ему уколы. И именно ночью, как ни странно, во время своего очередного краткого отдыха она и вспомнила наконец, почему ей известна эта довольно редкая фамилия — Загоров. Валентин Загоров был одним из крупных местных то ли бизнесменов, то ли чиновников. Чем именно он занимался, Женька, естественно, понятия не имела, поскольку никогда не читала попадавших к ней время от времени газет. Так, просматривала иногда, уделяя внимание разве что кроссвордам, анекдотам да исследовательским статьям, до остального же ей просто не было дела. Но фамилия Загоров настолько часто мелькала на страницах местных изданий, что успела-таки запомниться. Желая проверить свои догадки, Женька откопала в ящике из-под картошки одну из газет. Да, Валентин Иванович Загоров. А этот — Валентинович, значит, скорее всего, его сын. При этом открытии симпатии к нему у Женьки не прибавилось. Но все же, глядя в его бледное лицо, на такие мягкие сейчас его черты, она понимала, что сделает все возможное, чтобы спасти ему жизнь. Откинув одеяло, Женька осмотрела повязку. Лекарства, судя по всему, подействовали, потому что кровотечение, кажется, прекратилось. Во всяком случае, через салфетки кровь не просочилась, и дыхание не стало поверхностнее. С повязки Женька переключила внимание на постель, но и она была сухой — скорее всего, почкам после массивной ночной кровопотери просто нечего было выводить.

«А ведь ему надо с чего-то восстанавливать эту потерю жидкости», — подумала Женька. Пройдя на кухню, она налила в банку воды. Немного подумав, добавила туда понемногу соли и сахара. На вкус это было довольно противно, но сейчас не до вкуса, важна польза. Собаки, появившись на пороге кухни, вопросительно посмотрели на Женьку.

— Сейчас и вас буду кормить, подождите. — Женька ласково потрепала на ходу пушистые загривки и, вернувшись в комнату, принялась вливать жидкость из банки незнакомцу в рот. Лила за щеку, осторожно, чтобы не угробить собственными же руками после того, как приложила столько сил к его спасению. Он глотал, не давился. Влив все, Женька снова сделала уколы и подложила еще одну подушку ему под спину, чтобы немного изменить положение тела. Потом пошла на кухню разогревать кашу собакам. Пора было идти в парк, продолжать уборку. Важно, чтобы со стороны сегодня все выглядело как обычно и чтобы никто, даже Аля, не заподозрил, что у Женьки происходит что-то неординарное, и уж тем более — что у нее дома лежит с огнестрельным ранением полумертвый сын местного босса.

Прежде всего Женька проверила оставленные накануне вдоль дороги костры, так своевременно обеспечившие вчера дымовую завесу, разгребла золу, а потом отправилась в глубину парка. Там она подожгла уже собранные кучи листвы, и одной из первых — ту, что укрывала ночью незваного гостя, желая уничтожить все следы его пребывания в парке. Потом она принялась сгребать оставшуюся листву, собирать мусор. Ее неудержимо тянуло пройти к особняку, туда, где, как она слышала, врезалась ночью во что-то машина бандитов, но она не решилась сделать это. Невыспавшаяся, с тяжелой головой и вытянутыми в струны нервами, Женька все ждала откуда-то неприятных сюрпризов, а порой как будто еще и ощущала на себе чей-то взгляд. Скорее всего, это была лишь игра ее взвинченного последними событиями воображения, но, завозившись со своим найденышем, она так и не узнала, чем кончились поиски у озера, и не слышала, когда уехали бандиты. Все, что она знала, — это то, что уцелевшего черного внедорожника больше нет возле ворот. Но вот куда его отогнали и не вернулись ли после этого бандиты в парк, чтобы осмотреть его еще раз, при дневном освещении, — этого она знать не могла.

Чья-то фигура показалась на дорожке, заставив Женьку вздрогнуть, но это оказалась всего лишь Аля, отыскавшая ее по дыму разожженных костров.

— Здравствуй, Женечка! — поздоровалась Аля, протягивая ей пакет. — Вот, возьми, я тут твоим собакам собрала, что «орда» не доела.

— Спасибо, Алечка. — Женька взяла пакет. Прокормить собак ей было непросто, ведь Туман по размерам вряд ли уступал теленку. Вот почему Аля, знавшая о ее затруднениях, разбирая оставшиеся после отъезда «орды» продукты, всегда собирала ей со столов и из холодильников то, что уже не считала возможным взять домой. — Как там у тебя сегодня? Работы много?

— Ой, и не спрашивай, — отмахнулась Аля. — Непочатый край. Но, слава богу, хоть уехали наконец. Теперь можно спокойно наводить порядок до следующего раза. А ты бы, кстати, убрала вначале перед особняком, а то вдруг хозяин нагрянет, сделает недовольную физиономию.

— А что там, большой хаос? — Женька внутренне насторожилась, ожидая услышать рассказ про красную машину.

— Да какой-то дурак разбил каменную вазу во дворе, самую большую, ту, что с цветником, — сообщила Аля.

— Вот уж воистину дурак! — согласилась Женька и потом почему-то сочла нужным добавить: — Они тут под конец, после полуночи уже, бесились так, как будто хотели сделать это впрок. Я думала, уже все уехали, подожгла костры и ушла, а потом слышу — нет, кто-то еще здесь. До домика опять доносились отголоски их праздника.

— Да? — Аля как-то искоса посмотрела на Женьку. — Ну зато сегодня точно никого уже нет, кончилось их время. А ты перед особняком все-таки прибери, мало ли…

— Хорошо, — кивнула Женька. — Спасибо, что подсказала.

Аля ушла, а Женька принялась догребать листву с уже почти очищенного участка. Потом, раз у нее появился теперь для этого повод, она сходит к особняку и посмотрит, что там. Каменный цветник разбит, конечно же, врезавшейся в него машиной, но вот сама машина, значит, куда-то исчезла. Не иначе как бандиты под утро забрали ее с собой. Своим ходом или же прицепив к той, черной. По идее, так они и должны были поступить, и ничего в этом странного нет. А вот Аля повела себя сегодня странно. Женька не сразу сумела это понять, лишь что-то подсознательное заставило ее насторожиться. Теперь же, размышляя за своей нехитрой работой, Женька пришла к выводу, что Аля специально наводила разговор на ночные события. Во-первых, она никогда раньше не указывала Женьке, с чего стоит начать уборку. Во-вторых, хозяин недовольной физиономии никогда не делал, если видел, что работа идет своим чередом, а где вначале — в парке или перед особняком — это было ему безразлично, если особняк пустовал. А в‑третьих, Аля впервые пришла сегодня в парк, чтобы вручить Женьке пакет. Обычно она, занятая работой, дожидалась, когда Женька, делая свое дело, приблизится к особняку, и уж там вручала ей все, что считала нужным. Не торопясь с выводами, Женька все же не упускала из виду такой возможности, что кто-то из бандитов заплатил Але, чтобы она расспросила Женьку, что здесь было ночью. Аля всегда была рада возможности заработать. Можно сказать, мысль о заработке стала для нее навязчивой идеей, и ее можно было понять, ведь старалась она ради операции единственному тяжело больному ребенку. Ну а истинных причин своего интереса бандит мог ей и не называть. И представился, естественно, не бандитом.

Покончив с очередным участком, и не раньше того, Женька, как и собиралась, направилась к особняку. Вести себя, решила она, надо очень осмотрительно. Но не успела она еще подойти к пострадавшему цветнику, как Туман неожиданно насторожился.