– Я же говорю: стеснительный он был, не хотел лишний раз обращать на себя внимание.

– Да как же с таким даром не обратить на себя внимание? Кстати, где он сейчас? Насколько я понял, он по специальности летчик или штурман?

– Летчик. Окончил то же летное училище, что и я, только на пару лет позже. Я ушел из гарнизона в отряд космонавтов с должности командира эскадрильи, Рита на тот момент стал командиром звена. Позже мне сообщили однополчане, будто начальство, прознав о «волшебных» способностях, перевело Ритвицкого в один из поволжских гарнизонов.

– Зачем?

– Кажется, на должность командира отдельной эскадрильи, в которой зашкаливала аварийность.

– И что же? – опять заинтересовался информацией Анисимов.

– До сих пор служит в том гарнизоне. С момента назначения ни одного летного происшествия. И ни одной предпосылки.

– Что ж, тема интересная. Крайне интересная. Надо бы обсудить этот вопрос с Береговым…

* * *

Спустя два дня пассажирский поезд Москва – Астрахань подъезжал к скромному приволжскому городку – районному центру одной из областей Средней Волги. Всю первую половину дня по окнам купейного вагона ползли дождевые капли, не радовала погода и после обеда – во время длительной стоянки Сергеев вышел на перрон и сразу ощутил дыхание осени: пронизывающий ветерок, обдающий холодом и влагой.

Высокая комиссия в Москве переключилась в своей работе на выздоравливающего Байдукова. Александр временно оказался не у дел, и Анисимов испросил для него несколько выходных, на самом деле снарядив в командировку. В устном задании значилось: отыскать бывшего сослуживца Ритвицкого, пообщаться в неформальной обстановке и осторожно выяснить, сохранил ли тот свои редкие способности.

До прибытия поезда в городок оставалось минут тридцать; Александр стоял в проходе у окна и глядел в мутную серость, вспоминая совместную службу с Ритвицким. Чаще мысли о сослуживце вызывали улыбку, но иногда лицо космонавта становилось серьезным и даже мрачным…

Вспомнилась далекая и теплая осень семидесятого года. 523-й истребительный авиационный полк Дальневосточного военного округа, в котором он служил, первым получил новейшие самолеты Су-17. Летный и технический состав прошли переучивание, сдали зачеты и приступили к практическому освоению новой техники.

Будучи на тот момент опытным командиром звена, Сергеев переучился на «сушку» в лидирующей группе инструкторов и стал «обкатывать» на спарке молодых летчиков.

В одну из летных смен ему предстоял контрольный вылет с Ритвицким. Зеленый старлей ничем не отличался от других юнцов – такой же веселый, неунывающий, любознательный: летал охотно и довольно уверенно. А тут вдруг явился на стоянку с серым лицом и словно в воду опущенный.

Сергеев поначалу не придал этому значения – все летчики по-разному настраивали себя на полеты. Кто-то был спокоен и сосредоточен, повторяя про себя задание. Кого-то выдавали напряженность и волнение.

На предполетном осмотре Рита довольно быстро обошел машину и почему-то надолго задержался у правой «ноги» основного шасси, присев на корточки и дотошно ощупывая гидравлику.

Закончив свою часть осмотра, Сергеев остановился возле подчиненного:

– Что ты там нашел интересного?

– Товарищ капитан, а мы не можем выполнить полет на другой «спарке»? – поинтересовался тот.

– Чем тебя эта не устраивает?

– У меня не очень хорошее предчувствие, – неуверенно пробормотал старлей.

– Во-первых, пока в нашем распоряжении всего две учебно-боевых машины; одна перед тобой, вторая находится в технико-эксплуатационной части на регламентном обслуживании. Во-вторых, что у тебя за настроение? Если есть сомнение или не готов к полету, – объясни причину. Если она уважительная, то я попытаюсь уладить эту проблему, перенеся полет на следующую летную смену.

Ритвицкий поднялся.

– Да я-то готов. А вот машина…

– Что машина?

Переминаясь с ноги на ногу, подчиненный медлил с ответом.

Сергеев решил покончить с непонятными намеками и недосказанностью:

– Если готов, – занимай место в кабине и не морочь мне голову. А с техникой разберется инженерно-технический состав.

Вздохнув, молодой летчик подошел к левому борту, поднялся по лесенке, перемахнул через борт и, плюхнувшись в кресло, принялся застегивать лямки подвесной системы парашюта…

Затем последовал запуск, путешествие по замысловатым рулежкам, чтение карты на исполнительном старте. Наконец, взлет, уборка шасси, отворот на нужный курс…

Тридцатиминутный полет в пилотажную зону прошел без сучка и задоринки. Ритвицкий крутил бочки, виражи, горки и боевые развороты, Сергеев скучал в задней инструкторской кабине и лениво посматривал то по сторонам, то на приборы. Делать откровенно было нечего – обучаемый летчик пилотировал уверенно, грамотно вел радиообмен с руководителем.

Закончив полетное задание, самолет взял курс на базу. Ритвицкий запросил снижение, вход к четвертому развороту и посадку с ходу. РП дал добро.

Заняв пятьсот метров, обучаемый пилот, согласно инструкции экипажу, погасил скорость, изменил стреловидность крыльев, выпустил закрылки. И вдруг зачем-то спросил по переговорному устройству:

– Ну что, командир, попробуем выпустить?

Тот на мгновение растерялся. Потом, усмехнувшись, съязвил:

– А что, есть другие варианты?

Молодой летчик перевел рычаг управления шасси в положение «выпуск». Однако на небольшом прямоугольном табло вместо трех зеленых ламп загорелось лишь две: средняя (переднее шасси) и левая.

Сергеев аж не поверил своим глазам. «Что за хрень?! Неужели на самом деле?..»

Из задней инструкторской кабины выпущенных колес он не видел – обзор закрывали передние кромки крыльев.

– Ну-ка погляди со своего места, – попросил Сергеев.

Ритвицкий уткнулся лбом защитного шлема в правую часть фонаря.

И доложил:

– Правое не вышло.

– Этого нам еще не хватало. Взял управление…

Тридцать минут им пришлось кружить над аэродромом, вырабатывая остаток топлива, а заодно гоняя рычаг уборки шасси то вверх, то вниз. Правая «нога» не реагировала, зеленая лампа на табло упорно не загоралась.

– Надо приложить его, командир, – подал голос молчавший Ритвицкий.

– Кого? И обо что?

– Об полосу. Левой «ногой». Тогда выйдет правая.

– Может быть. Но только без тебя, – ответил Сергеев и доложил руководителю свое решение: – «Свая», я – «Семьсот десятый», ухожу в зону покидания. Далее выполню заход на грунт.

– Понял вас, «Семьсот десятый». Выполняйте…