Весьма довольный своим хитроумным коварством, он вернулся к доработке защитного артефакта для будущей пропавшей принцессы Меравии. Как пить дать этот мерзкий Корд попытается залезть ей в голову!

Ночью ему снились различные вариации укрощения строптивой, так что с утра пришлось вновь вызвать очередную служанку. «Вот бы опять подловить эту девицу на горячем и затянуть в игру…»

* * *

У Любови же не было ни времени, ни желания повторять неприятный опыт. Из комнаты она выходила исключительно по делу и строго в заданном направлении. Напряжённые дни учёбы, примерок и прочих забот сменялись муторными ночами. Она то вновь пыталась залезть на стену, то искала тайный ход, ибо основной был наглухо закрыт. А то и вовсе пыталась уйти, но ей постоянно что-то мешало: ров с тухлой водой, стая ворон, окружившая плотным коконом и противно кракающая, то локальный смерч. И каждый раз ужасное видение инфернального черепа доводило её до предсмертных конвульсий. Огромным счастьем было проснуться, пусть и в холодном поту, зато на мягкой кровати. Теперь всегда любившая подольше понежиться в постели сова превратилась в вынужденного жаворонка.

Помимо истории и этикета пришлось учиться читать и писать, так как переход через межмировой портал дал лишь знание устной речи. Самым нудным занятием оказались танцы. Во времена своей бурной молодости Любаня обожала лихо отплясывать на дискотеках, особенно уважая стиль хип-хоп. Дома она включала зарубежные клипы и старательно копировала резкие, необычные движения, доводила до совершенства различные фишки. Пару раз пыталась освоить паппинг, но появившийся тогда на горизонте Игорь забирал практически всё свободное время. Впрочем, она не особо страдала, через несколько месяцев плотных ухаживаний осваивая совсем иные танцы — горизонтальные.

В этом же мире даже о банальном вальсе не могло быть и речи. Медленные, манерные движения, нудная музыка, полуметровая дистанция между танцующими — и это далеко не всё, что бесило энергичную девушку. Самым ужасным оказалась обязательная беседа с партнёром на три стандартные темы: природа, погода и любовь к королю. И если первые две, пусть и скучные, особенно на тридцать пятый раз обсуждения за последние два часа, то имитировать любовь к кому бы то ни было она категорически не умела. И именно по этому поводу переживала за успех миссии в целом.

— Зря волнуешься, — надменно скривился маг, когда она озвучила свои опасения, — больше всего мужчину привлекает неприступность. Напротив, твоя холодность не позволит наделать глупостей — затащить в постель до свадьбы, например. А уж о безудержной страсти к наследнику будет кому доложить без твоего непосредственного участия.

— Это как это так? — изумилась Люба.

— Портрет его высочества в спальне, показания свидетелей твоей пылкой речи в защиту белых китов — он у нас большой любитель блондинистой экзотики. А при непосредственном контакте лёгкое головокружение от его прикосновений, нужный эликсирчик я тебе дам.

— То есть мне надо будет кого-нибудь приглашать в спальню? — она скептично изогнула бровь.

— Ни в коем случае, — резко осадил мужчина, — королевские шпионы за тебя всё прекрасно сделают. А ты как думала? За каждым твоим шагом будет вестись пристальное наблюдение. Так что будь предельно внимательна что говоришь и делаешь.

— Капец! — выругалась иномирянка, — шоу «За стеклом».

— Завтра привезут ткацкий станок и шерсть, — он проигнорировал непонятный выпад, посчитав ниже своего достоинства его комментировать, — ты должна освоить технологию ткачества ковров.

— Зачем? — спросила было она, а потом сама себя перебила. — А, я, типа, раньше этим занималась!

— Хватит, — не выдержал Брэг и презрительно скривился, — если пара просторечных слов добавляет твоей легенде достоверности, то их постоянное использование сведёт на нет все наши усилия. Да, ты жила просто, зарабатывала ткачеством, но до десяти лет получала королевское образование, так что соответствуй!

— Ладно, — она и сама замечала, что порой увлекается сорными словами, но когда все вокруг выражаются куда крепче, это казалось невинным допущением. — Кстати, раз я такая мастерица, зачем мне устраиваться к вам горничной, а не продолжать работать на заказ?

— Хмм, — резонный вопрос, и ответ должен отличаться от «надо же нам было как-то встретиться», — после смерти кормилицы ты не справлялась с оплатой ренты и была вынуждена искать работу с проживанием.

— Тогда я бы нашла себе соседку, чтобы разделить плату, но никак не бросала ремесло на простое обслуживание. Тем более у вас — с такой-то репутацией.

— У меня прекрасная репутация, — оскорбился герцог, — а работать на меня — огромная честь.

— Весьма быстротечная, — не удержалась от шпильки Люба, — как считаете, что подумают о моей при ваших-то проказах. Или вы полагаете, что о них никто не знает?

Вытянувшееся лицо ярко свидетельствовало, что с такого ракурса он свои забавы не рассматривал.

— И что ты предлагаешь? — демонстративно скептичный тон.

— Вы заказали у меня ковёр, — вдохновенно начала девушка.

— Сразу нет, — не особо скрывая радости, прервал маг, — я такими пустяками не занимаюсь. Только через управляющего.

— А если он заболел? — не сдавалась блондинка.

— Тогда подождал бы ковёр.

— В таком случае, — она задумчиво теребила локон, — управляющий пригласил меня в замок, чтобы заказать ковёр, а вы случайно встретили меня в коридоре. Изумились сходством с пропавшей принцессой и не, откладывая в долгий ящик, тут же сделали мне экспресс-тест.

Небесные глаза радостно сверкали, губы изогнула очаровательная улыбка. Засмотревшись, он не сразу понял, что проиграл. Продулся вхлам этой наглой девице и не просто так, а в интеллектуальной задаче. Его лицо окаменело, белёсые глаза замораживали своей холодностью. Желание подчинить эту своевольную девицу вновь отозвалось в паху.

— Пойдёт, — отрывисто бросил, резко поднялся с кресла и зашагал к выходу, — через пять минут у вас каллиграфия. Постарайтесь сегодня не закапать чернилами бумагу.

Любовь недоумённо пожала плечами, а потом махнула рукой. «Пусть его, лишь бы близко не подходил!»

На занятиях по меравийскому языку ей было легче всего — он оказался очень похож на смесь английского с итальянским, первый из которых она хорошо знала. Кординский же отличался французским прононсом, разве что по грамматике проще. Не было атавистических букв, которые уже не произносили, но из письма не убрали, и прочие частности. Напевая песенку «Lasciatemi cantare», перемежая известные куски текста ла-ла-ла, она ткала небольшой пушистый коврик с символикой инь-янь — на большее пока не хватало ни умений, ни фантазии. Мастерица, учившая её технике, не желала делиться цеховыми секретами, давая лишь начальные азы. «Ничего, вот доделаю этот пробник и замучу что-нибудь в стиле Моне! С подбором оттенков, конечно, придётся повозиться, зато какой будет результат! Дочке потом привезу». От последней мысли у неё навернулись слёзы. «Как там моя кровиночка? Нет, надо обязательно выжить, выполнить контракт и вернуться! Пусть сами потом с последствиями разбираются. А я человек маленький, на власть не претендующий. Мне бы зайцу путёвку в санаторий купить — там, говорят, ортопеды от Бога работают, мигом все плоскостопия выправляют».