Я не решилась опустить глаза, но я знала, что ему было очень приятно.

— В другой раз, в далеком будущем.

— Возможно. Или скорее, чем ты думаешь.

Прежний Крид вернулся — бабник и умелец флиртовать. Проклятье, до чего же он был хорош. Крутанувшись на каблуках, он направился к двери.

— Ты уж постарайся, — бросил он на ходу, — хорошенько опробовать мои игрушки. Вернешься с операции — сделай для меня письменный отчет.

Я сделала большие глаза и сложила отяжелевшие руки на груди.

— Можно подумать, у меня есть время писать отчеты! Пф-ф-ф! Я тебе позвоню.

Я постепенно возвращалась к своему обычному поведению, и это меня радовало. До сих пор я не осознавала, как сильно меня истерзали воспоминания и волнения.

Крид обернулся на пороге. Его глаза весело сверкнули.

— И я отвечу на твой звонок, но с условием, если ты согласишься со мной поужинать и рассказать подробности.

Неужели он решил назначить мне свидание? Наверное, изумление отразилось в моих глазах, потому что улыбка Крида сменилась усмешкой.

— Будем считать, что это — «да». — Он вышел из моего кабинета, и я услышала, как заскрипел старинный паркет в холле. — Я же сказал, — крикнул он с лестницы, — раньше, чем ты думаешь, Грейвз!

От звука его негромкого смеха мое желание проснулось вновь, но я улыбнулась. В последнее время я испытала немало боли и ударов судьбы, а Крид стал глотком свежего воздуха — ничего серьезного, никаких требований. И вдобавок — взаимное уважение. Возможно, сейчас мне было нужно именно это.

«Муха» сработала так же хорошо, как у меня в кабинете.

В некотором смысле — к несчастью.

Камера начала передавать изображения, от которых мне стало худо. Я видела накачанных снотворным людей, лежащих в клетках, стоящих рядами в подвальном помещении «лечебного центра». В такую клетку поместился бы датский дог. Они были сделаны из стальных прутьев толщиной с мое запястье. Ни мебели, ни туалета, ни раковины. Ряд за рядом — клетки, набитые обнаженными людьми, свернувшимися калачиком и спящими наркотическим сном. Даже в тюрьме «Супер Макс» было комфортнее, чем здесь.

— Отвратительно, — вырвалось у меня. — Нужно их всех выпустить оттуда.

Эдгар опустил бинокль ночного видения.

— Ты шутишь?

В его шепоте я услышала изумление и ужас.

— Ты бы лучше про нашу операцию думала, Грейвз, — сердито прошипел Джонс мне на ухо. — Если бы я знал, что у тебя гуманизм взыграет, я бы тебя с собой не взял.

— Представь себе, взыграл, — тихо буркнула я в ответ. — Я бы даже собаку не посадила в такую клетку, где даже сесть прямо нет возможности. Что же это за жизнь?

— Дай-ка мне эту штуку.

Джонс бесцеремонно отнял у меня коробочку от «мухи» и начал работать пультом. Я хотела забрать у него подарок Крида, но он резко отодвинул мою руку.

— Черт побери, Джонс!

Он зыркнул на меня. Его глаза полыхали огнем, бушующим в его душе.

— Посмотри на экран, Джонс.

Он завел «муху» в одну из клеток. Мне не хотелось смотреть. У меня с болью сосало под ложечкой от мыслей о жизни этого бедолаги — вернее, отсутствия жизни. Джонс недовольно фыркнул и настойчиво повторил:

— Посмотри на экран. Хорошенько посмотри. Ни нарывов, ни вшей, ни грязи нет на коже у этого парня. Сегодня его мыли под душем или в ванне. Белье и рубашка у него белоснежные. Почище, чем у меня в шкафу.

Ну ладно. Я все же заставила себя посмотреть. Джонс оказался прав. Я не заметила в клетке следов мочи и кала, а если бы этого человека держали в тюрьме давно, он был бы перепачкан.

— О. Но…

— А теперь взгляни на электроды у него на лбу, — продолжал Джонс. — Они вызывают сны. Улыбку заметила? Часть лечения в этой больничке направлена на то, чтобы вернуть человека к норме, чтобы он вспоминал о таких взаимодействиях с другими людьми, которые не сопряжены с жестокостью. Да, он в камере, в клетке. Смирись с этим. Все эти люди — сверхъестественные существа и, скорее всего, безумные. Если бы им дали достаточно пространства для движения, они, возможно, погнули бы прутья своих клеток или сами бы повредились, пытаясь сделать это.

Ох. Я почувствовала себя законченной идиоткой. Наверное, я покраснела, потому что мое лицо стало горячим, но хотя бы в темноте этого никто не мог заметить. Кроме вампира, конечно. А, ну да: и кроме мага с горящими глазами. Проклятье.

— Я побывал внутри, Грейвз. Не раз. И пойми меня правильно: в больничке есть места, куда заглядывать не стоит. Есть такие закутки, где может стошнить. Но в этом отсеке — хорошие, порядочные надзиратели.

— Почему же все заведение не может быть таким?

Ну вот, теперь я пыталась отстоять то, что только что ругала на чем свет стоит. Некоторым людям трудно угодить.

Джонс покачал головой.

— Ну, ты и фрукт, Грейвз.

Песок набился под одежду, у меня все тело чесалось.

— Нам нужно найти Кевина. Получается медленно. Когда мы попытаемся проникнуть внутрь?

Мне ответил Эдгар:

— Когда будем готовы. Когда будем уверены, куда идем. Попадем внутрь — там уже не спрячешься, Селия. Как только мы пересечем магический защитный барьер, он завопит во всю глотку, а потом нас раньше или позже непременно обнаружат. Это не такая операция, при которой можно незаметно юркнуть внутрь и так же незаметно выбраться обратно. Чтобы уцелеть, и туда и обратно мы сможем попасть только грубой силой. Вероятно, при этом погибнут люди, и убивать их будем мы.

Ух ты. А ведь я на это не подписывалась.

— Ребята, я уже на коротком поводке. Еще одна ходка в суд — я стану новенькой в этой больничке. Вам обоим почти наверняка удастся спрятаться под свои личные камешки, а мне в этом городе еще работать. А почему мы не можем тайком пробраться внутрь и выбраться наружу?

Джонс удивленно фыркнул.

— Ты вооружена прибамбасами двадцать первого века и наделена сверхъестественными способностями, а хочешь совершить проникновение со взломом в духе киношки времен Второй мировой?

Я пожала плечами. Это было не так-то просто сделать, находясь внутри ТРУБЫ.

— Если бы все получилось, почему бы и нет?

— Ты и свои сиренские чары хочешь применить? А Кевин мне сказал, что ты сама напугалась того, что натворила с приспешниками Эйрены.

Я похолодела. Кевин сказал правду. Пытаясь остаться в живых, спасти Эмму и не дать вырваться на волю могущественному демону, я вступила в схватку с принцессой-сиреной за власть над сознанием ее наемников. В итоге этого поединка разума у несчастных парней совсем не осталось. Из боя и их вывела, но дала себе клятву больше никогда не манипулировать людьми. Ком сдавил мне глотку, и я попыталась представить, как бы поступил на моем месте кто-то другой. Желчь подступила к горлу, пришлось ее сглотнуть.