плыли в нем, как в воде. В небе над головой была видна целая Вселенная. Они не взяли фонарик. Никто из них никогда не боялся темноты. Вокруг жужжали комары, но, казалось, кусали только Нессу. Она отмахивалась от них и ни разу не подумала о том, чтобы вернуться. Ее бабушка была серьезной, трудолюбивой женщиной, которая никогда не была склонна фантазировать. Если она куда-то направлялась, значит, это было важно, и она бы не позволила Нессе пойти с ней, если бы ее присутствие не было необходимо.

Они следовали за звуком по одной дороге, потом по другой. Бабушка, казалось, слышала его более отчетливо. Она шла прихрамывая – сломанная в юности нога не зажила как следует, – но двигалась быстро, даже когда асфальт сменился гравием, а гравий – грязью. Когда бабушка Нессы свернула к болоту, они были уже за много километров от города, и вдали виднелся лишь один заброшенный дом.

Они пробирались через воду глубиной по пояс, в которой, как Несса точно знала, водились змеи и аллигаторы. Но бабушка шла вперед без страха, и Несса не отходила от нее ни на шаг. Они нашли женщину лицом вниз в болотных зарослях. Долорес осторожно перевернула тело и убрала мокрые волосы с ее лица. Женщину избили слишком сильно, чтобы ее можно было опознать. Ее оранжевое платье было разорвано спереди. Его рваные края трепыхались в воде.

Несса заметила молодую женщину в оранжевом платье с рюшами, которая сидела на дереве в нескольких метрах от нее и смотрела вниз на тело. Долорес тоже увидела ее и вздохнула.

– Боже милостивый. Это дочь Лоретты. – Она склонила голову и произнесла тихую молитву. – Можешь идти, детка, я скажу твоей маме, где ты, – позвала она, и девочка на дереве исчезла.

– Она мертва. – Несса была в ужасе. – Мы не успели вовремя.

– Она уже была мертва, когда позвала нас, – сказала ей бабушка. – Просто хотела, чтобы ее нашли. Она бы оставалась здесь, пока кто-нибудь не наткнулся бы на нее. Я пойду к ее семье сегодня вечером. Пусть знают, где она.

– Кто-то сделал это с ней. Разве мы не должны позвонить в полицию? – спросила Несса.

Бабушка посмотрела на Нессу тем же взглядом, которым смотрели все с тех пор, как она приехала на юг: в нем была смесь печали и удивления с оттенком зависти. Мир, из которого она приехала, был неидеальным, далеко не идеальным. Но он все равно сильно отличался от их мира.

– Нет, детка. Вот почему она хотела, чтобы мы за ней пришли. Этим людям все равно, что произошло с такой бедной девушкой.

– Все равно. – Несса не могла так это оставить. – Тот, кто это сделал, должен быть наказан.

– Это не наша работа. Есть другие женщины, которые позаботятся об этом.

– Кто? – потребовала ответа Несса.

– Здесь это будет моя подруга мисс Элла.

Мисс Элла – пожилая белая женщина, жившая в рыбацкой хижине, которую ее дедушка построил на острове посреди болота. Чтобы добраться до нее, нужна была лодка, а учитывая популяцию аллигаторов, еще и ружье. Но в ее дверь все равно непрерывно стучали посетители, и всем, у кого хватало смелости прийти, всегда были рады. Она единственная в округе знала, где достать растения, способные успокоить лихорадку, или как измельчить специальные корни, чтобы у врага обожгло нутро. Несса уже встречала ее однажды возле церкви, где бабушка Нессы сидела на второй от алтаря скамье каждую среду и воскресенье. Мисс Элла внимательно осмотрела девочку.

– Эта твоя внучка особенная, – сказала она бабушке Нессы, прежде чем направиться к болоту. У мисс Эллы не было времени на церковь – да ее бы и не приняли там, если бы она пришла.

Теперь Несса наконец поняла, что имела в виду старушка.

– То, что мы делаем, называется худу[4]? – спросила Несса, когда они шли к дому матери умершей женщины. Она слышала разговоры об островах у побережья, где жили шаманы и колдуны.

– Худу принадлежит людям, живущим здесь. Но во всем мире есть женщины, которые могут делать то же, что и мы с тобой. В других странах это называют по-разному, но у всех нас есть общий дар.

– Дар?

– Мертвые взывают к нам, – объяснила бабушка Нессы. – В нашей семье в каждом поколении всегда была женщина, которая могла их слышать. Я услышала своего первого духа, когда мне было столько же лет, сколько тебе. Моя тетя рассказала, что делать, если это случится. Я пошла на поиски и нашла тело, выброшенное на берег реки. Ее звали Белинда. Любовник утопил ее, когда она сказала ему, что ждет ребенка. После Белинды я не находила мертвых девушек в течение тридцати пяти лет.

– Сколько всего духов взывали к тебе? – спросила Несса.

– Четырнадцать, – ответила ее бабушка.

– Теперь они будут взывать и ко мне?

– Пока нет, Несса. Если у девочки есть дар, он дает о себе знать до начала первых месячных. Потом духи затихают, чтобы ты могла создать свою собственную семью. Они не будут звать тебя снова, пока ты не повзрослеешь и не поймешь, что делать.

– Повзрослею насколько? – продолжала спрашивать Несса.

– У всех по-разному. Но однажды твоя жизнь затихнет, и тогда ты снова сможешь их услышать. Как говорила моя тетушка, дар приходит после того, как кончается проклятие.

Мертвые не исчезли полностью. Несса всегда чувствовала их присутствие. Время от времени она улавливала что-то, как помехи на радио. Однажды, когда она училась в колледже, она проезжала мимо аварии на шоссе и увидела молодую девушку, которая стояла возле искореженного автомобиля и наблюдала, как врачи «Скорой помощи» лихорадочно пытаются извлечь ее тело из-под обломков. Девушка посмотрела через плечо на Нессу, когда та проезжала мимо, но не произнесла ни слова.

Когда Несса начала работать медсестрой в Квинсе, она стала чаще видеть мертвых. Проходила мимо больничной палаты, где скончался пациент, и видела, как он стоит у своей кровати. Они всегда казались смирившимися со своей участью. Большинство призраков даже не замечали ее. Они знали, где находятся, и не нуждались в ее даре.

Однажды вечером она остановилась, чтобы отдать дань уважения пациентке, которая умерла незадолго до того, как Несса начала смену. Она ухаживала за этой неизвестной в коме больше недели, меняя повязки и очищая ее измученное наркотиками тело, зная, что женщина вряд ли когда-нибудь очнется. Когда Несса вошла в палату, она увидела фигуру, стоящую у кровати со шляпой в руке. Это был не пациент, а офицер полиции по имени Джонатан. Именно он обнаружил женщину восемь дней назад. Она была секс-работницей в районе, который он патрулировал.