Скандалы по поводу развода случались регулярно: Олег уходил и месяцами не видел любовницу и дочек. Через пару месяцев Вера успокаивалась, принимала ситуацию и возвращала любовника.

Такая же дежурная ссора произошла и в последний раз, на даче у Стаса: она с дочками уехала, а Олег напился.

Две бутылки коньяка сделали свое дело: он пошел поплавать и утонул.

Стас хватился пропажи друга сразу и позвонил законной жене:

— Кать… Олег ушел плавать, и я не могу его найти…

Они подняли на ноги тогда весь город, МЧС и всех водолазов страны. И Олега действительно нашли через сутки.

Были поистине шикарные похороны! Как Катя потом жалела об этом пафосном мероприятии! Но тогда так выглядела ее жизнь. Все, как надо, как положено: черный, элитный катафалк, море народа. Она вся в строгом, косынка на голове, макияж, который не потечет, тихая речь у гроба и шикарный ресторан, где помянули «колбасного короля». А потом пустая, холодная кровать, и… звонок в дверь.

Это была Вера. Легкой походкой она зашла в гостиную и присела на диван. Она прекрасно выглядела, даже глаза ее были не красными и опухшими, как у Кати, а ясными, даже можно сказать требующими:

— Я любовница вашего мужа.

И взгляд на Катю сквозь опущенные ресницы.

«Может, это все розыгрыш?» — подумала Катя и уселась, нет, упала на кресло напротив.

— У нас двое детей. Дочки. Три годика и пять лет.

Точно розыгрыш! Не может быть такого! У Олега есть дети? Дочки? Нет, это невозможно!

Блондинка достала из сумочки фотографии и протянула Кате.

Катя наклонилась через журнальный столик и посмотрела на первую: тут их трое где-то на каруселях.

— Это Диснейленд. Я тогда только забеременела Ксюшей, меня тошнило сильно, токсикоз.

Катя знала, что такое токсикоз. Она три раза испытала, что это такое. А вот счастья материнства познать не удалось.

Катя взглянула на второе фото: Олег, блондинка, одна девочка на руках у ее мужа, вторая, совсем крошечная на руках у матери.

— Это мы в Париже. Там видна Эйфелева башня справа, если присмотреться.

Кате не хотелось присматриваться. В тот момент она вообще ничего не желала. Хотя нет, сдохнуть хотелось, прямо сейчас, чтобы не видеть этих красивых девочек и счастливую рожу Олега.

Когда она возвращала фотографии Вере, у нее закружилась голова, и перед глазами все поплыло. Потолок, как в фильме ужасов, стал опускаться, давить на нее, и она потеряла сознание.

А очнулась уже другая Катя.

В тот самый момент, когда небо упало и приплюснуло ее, произошла точка невозврата, когда теряется путь к привычному укладу вещей, и назад уже никогда не вернешься. Потому что не хочешь. Нет! Не можешь больше этого терпеть. Наступает новый этап в жизни, новый цикл. Одна точка, к ней линия от другой точки: это ее прошлая жизнь, она уже позади. Затем новая точка, и от нее только начинает тянуться линия. В авиации точка невозврата — это такой рубеж, когда пилот принимает окончательное решение не возвращаться: все обратные пути отрезаны и остаётся только лететь дальше. Это очень опасный момент, потому что пилоту может просто не хватить топлива. В обычной жизни такой процесс может привести к смерти, но Кате было все равно. Даже если она не долетит.

В тот момент она мечтала не долететь и разбиться: где-то между очередной истерикой и криками в подушку. Но топливо было. Мало того, его становилось все больше и больше, оно кипело в ней, расплескивалось болью по телу, вихрилось, рассеивалось на дне глаз и в расширенных зрачках. Эта горящая энергия требовала выход!

Катя открыла глаза. Вера продолжала махать перед ее носом фотографиями и что-то говорила:

— Нас Олег содержал! А сейчас нам не на что жить! Так ты поможешь нам?

Катя улыбнулась, кивнула, попробовала встать на ноги. Да, вроде получается. И руки работают, и ноги. Отлично.

Взяла Веру за локоть и повела к двери. Блондинка ничего не понимала и что-то лепетала.

Очень хотелось дать Вере пендель, но Катя сдержалась: просто вытолкнула на лестничную площадку и захлопнула дверь. Потом закрылась на все замки и легла в кровать.

Дрожь била тело, колола изнутри колючими иголками. Катя укрылась одеялом, вторым, третьим, но зубы дрожали. От боли, от обиды.

Ведь она ему все! А он?

В какой-то момент стало смешно, потому что посмотрела на себя со стороны: все, как в кино, даже фразы такие же: «Я ему всю себя, а он меня погубил!»

Она прикрыла глаза, а в голове одна фраза за другой: делай так, как надо, люди не поймут, а что люди скажут, так нельзя, держи спину, на завтрак нужно есть овсянку, так надо, так надо, так надо…

Проснулась Катя уже другим человеком. Со стороны могло показаться, что злым, но нет. Просто другим: она решила делать только то, что хочется.

И сейчас она взяла в руки телефон и решила написать Марку. И плевать, что будет, если она влюбится. Плевать! Ей хочется!

«Как дела?» — отправила. И ждала, казалось, вечность.

У Марка почему-то даже дыхание перехватило, когда он увидел ее письмо. Он еще вчера хотел написать, что Лешка сидит допоздна в офисе и что-то щелкает на компе, возможно ищет себе увлечение? Но потом ему позвонил его уполномоченный, которого он послал уладить Катин бизнес, и сообщил, что дела на мясокомбинате продвигаются не очень…

После смерти Олега, вернее, после того как в дом к Кате ворвалась Вера и рассказала, что у ее покойного мужа есть другая семья, Катя решила начать новую жизнь. А старую вычеркнуть, забыть и больше никогда не вспоминать.

По-хорошему, весь бизнес нужно было продать сразу, когда он был на самом пике. Тогда, еще два года назад, слоганы рекламы мясокомбината были на слуху у каждого пенсионера и любителя посидеть вечером перед телевизором. Почти вся прибыль уходила на рекламу, но она оправдывала себя.

После предательства мужа Катя поняла, что ненавидит то, чем занималась двадцать лет и во что вложила все свое время и силы. И она даже хотела выставить на продажу свое детище. Но ее мать была другого мнения. Светлана Николаевна была уверена, что ее дочь в легком помешательстве от утраты мужа и не в состоянии адекватно реагировать на сложившиеся обстоятельства.

— Ты должна прийти в себя, раз ты оказалась такой размазней! — заявила родительница. — А пока за твоим комбинатом присмотрит дядя Игорь.

Это был родной брат Катиной мамы. Игорю Андреевичу исполнилось уже 82, он давно вышел на пенсию и наслаждался жизнью. Но раз сестра сказала надо — значит, надо!

Игорь Андреевич — бывший мидовский чиновник среднего звена, обиженный внешностью: вислый мясистый нос, темные круги под близко посажёнными коровьими глазами, тяжелый, как мешок картошки, подбородок и кустистые брови. Он отличался мягким нравом и равнодушным сердцем, но отказать своей сестре не мог. Игорь Андреевич рано стал вдовцом, а детей они с его женой, Виолеттой Степановной так и не нажили.