— Никакие! Я противник живых букетов. И игрушки мягкие не люблю. Запомнил?

— Мне эта информация без надобности. Я больше тебя не увижу.

И только потом, спустя десяток лет, до него дошло, почему у него не строятся отношения с девушками. Он — эгоист.

Это ему подтвердил психотерапевт, когда Марк все же решился пойти к нему на прием:

— Эгоизм — это такое философское явление, о котором можно рассуждать часами. Ведь это не болезнь и не вредная привычка. Поэтому нет смысла говорить о симптомах и методах лечения.

Марк не понимал врача. И это все, что он может ему сказать?

— Да, эгоизм есть, — продолжил доктор после долгой паузы, — как явление… но, на моей практике, оно тут же проходит, когда человек влюбляется.

— Хотите сказать, что я не любил жену?

— Возможно, поначалу у вас и было чувство к ней, поэтому и женились. А потом вам уже было все равно, что она ест на завтрак, да?

Марк кивнул.

— Давайте я расскажу вам о ваших родителях? — И не дожидаясь, пока пациент даст согласие, врач продолжил: — Вам все разрешали в детстве. Скорей всего вы чем-то серьезно заболели, и после этого с вас сдували пылинки.

— Скарлатиной, — уточнил Марк.

— Вы стали во главу и управляли взрослыми, как марионетками. Вы поняли главное — все, что я хочу, выполнимо, и меня не интересует, каким способом.

Марк перебил доктора:

— И до сих пор это мое главное правило.

— Может, именно поэтому вы и успешны? — подытожил врач, а потом спросил: — Вы несчастны?

Марк поначалу даже не знал, что ответить.

У него есть все, о чем он мечтал.

Ну да, семьи нет. Но ему все чаще казалось, что он ее просто не хотел. А как себя еще успокаивать?

— Не знаю. Могу точно сказать, что я хорошо сплю, меня не беспокоят глупые мысли, и я не чувствую себя несчастным.

— Тогда что вы тут делаете? — с улыбкой спросил психотерапевт.

— Пришел убедиться, что со мной все нормально…

— Убедились?

Марк кивнул.

— Поверьте мне, когда вас накроет любовь, вам будет интересно не только то, что она ела на завтрак, а и то, о чем она думает каждую секунду.

Тогда Марк успокоился и стал ждать. Ту большую любовь, которая накроет и унесет его в счастливую невесомость.

И вот ему пятьдесят пять, а его так ни разу и не накрыло.

Утром пришло письмо от Марка: «У Алеши ломка!»

Катя спросила: «От меня? Или от кокса?»

«От вас обоих!» — грубо выругался Марк, когда отправил ей e-mail.

Ответ получил только через пять минут: «Будьте рядом. Надеемся на лучшее…»

Алешу не крутило, нет, но взгляд был пустым. Парень ходил по офису с безучастным видом, пустыми, неживыми глазами, понуро сидел за компьютером и еле передвигал пальцами по клавиатуре.

Марк привык к изменчивому настроению сына: Леша быстро загорался идеями, но также быстро остывал. Он жил в своем мире, как зашоренная лошадь: не замечал, что творится вокруг, не интересовался делами отца.

Кем он только ни мечтал стать в детстве: и летчиком, и ветеринаром, и лесником.

Так же стремительно менялись его увлечения: шахматы, конный спорт, пение и… кокс.

Марк узнал, что сын сидит на кокаине пять лет назад. До этого времени полагал, что сын просто любитель гульнуть и выпить. Леша часто приходил под утро, от него несло алкоголем, но все задачи, которые ставил перед ним отец, выполнял.

Марк сказал получить диплом о высшем образовании — сын положил на стол синюю корочку. Марк попросил проведать бабушку — Леша едет в Питер и неделю сидит возле нелюбимой старушки.

Когда Марк узнал о кокаине, был жуткий скандал. Сын легко поддавался уговорам, а еще — простым, житейским разговорам.

Отец поздно это понял. Лешка был одинок. Все бывшие друзья или обзавелись семьями, или уехали из страны, или погибли. Двое из-за наркотиков, один покончил самоубийством.

С помощью обычной беседы Марк узнал, что, кроме кокса, другие наркотики сын не пробовал. Он поговорил с врачами, положил сына в стационар на реабилитацию и рассчитывал, что из клиники выйдет другой человек, но вышел все тот же флегматичный Лешка, который скучал и на все смотрел равнодушно.

Потом были попытки запереть его дома, не выдавать деньги. Но когда зависимому от наркотиков человеку нужна доза, он найдет средства любым путем: из дома стали пропадать вазы, антиквариат, даже телевизор. Марк еще три раза закрывал сына в клинике. Два года назад увез в Швейцарию на месяц. Сам находился там, разрывался между ним и бизнесом, но через месяц, по возвращении домой, все повторялось. Тогда он решил выделять ему минимум денег, чтобы хватало на самое необходимое.

Да, он сдался. Устал. Не понимал, за что можно зацепиться. А вот сейчас вроде нашел. Поддел как наживку и протянул сыну на крючке. Главное, чтобы Катя теперь не дала задний ход.

Сегодня Владимир принес Марку довольно пухлую папку о Кате: где родилась, кто родители, чем занималась.

Марк листал «личное дело» и поглядывал на друга.

— Нормальная баба, если она захочет, то будет крепко держать за яйца твоего Лешку, — подытожил Володя.

— Ключевое слово, Вов, — «захочет». Какая дура на это пойдет? Ты же сам видишь, бабки у нее есть, девочка из интеллигентной, порядочной семьи.

Владимир встал со стула и направился к выходу. Открыв дверь, он сказал другу:

— Почему-то мне кажется, что ты ее уговоришь.

И вышел. А Марк продолжил листать документы с ее фотографиями, наградами, дипломами и вслух сказал: «В связях, порочащих себя, замечена не была».

Деньги Кате были не нужны. Это уже было ясно, как белый день. Скорей всего, она просто надеялась, что за эти полгода Лешка перегорит и оставит ее в покое. Или загуляет с другими женщинами.

А если не перегорит? Если другие бабы его больше никогда не заинтересуют? Если не выдержит сын ее обман, сломается?

Марк видел, как Лешке сейчас плохо. Невыносимо херово.

Он пригласил отпрыска к себе в кабинет:

— Леш, тебе надо на время чем-то занять свою голову. Тебе не интересно, чем я занимаюсь?

— Если честно, то не очень… — промямлил сын и присел в кресло.

Марк сделал глубокий вдох. Он не понимал, как можно быть таким равнодушным к жизни. Чтобы ни происходило в его, там всегда был вулкан: он шипел, горел, его энергетическая лава растекалась и не давала спокойно спать. Марку хотелось многого добиться, познавать, открывать новые грани, бросать себе вызов и достигать поставленных целей. А Лешке ничего не надо было, и отец не понимал, как можно так жить?