– Но хуже всего то, что каждый день будет все хуже и хуже, – сказали ему.

Тудор – с очень прямой спиной и сцепленными между колен руками, – посидел молча, и спросил.

– Так а что делать?

– Давать морфий, чтобы не было больно, – сказали врачи.

– Хорошо, давайте! – сказал Тудор.

– К сожалению, система здравоохранения Республики Молдова не предполагает обслуживание таких пациентов регулярными дозами лекарство типа морфий, что связано с недостаточным обеспечением нужд медицинских учреждений на уровне запрашиваемых ими поставок, что, несомненно, будет исправлено в ходе демократических рыночных реформ в рамках программы по обеспечению населения доступными медицинского услугами в 2020 году, что предусмотрено в принятой правительством Программе по обеспечению населения доступными медицинского услугами в 2020 году – сказали ему.

– Что же делать? – спросил Тудор еще раз.

Врач потрепал его по плечу и сказал:

– Мужаться.

Тудор посмотрел на доктора, пробормотал «спасибо», неловко сунул в ладонь двадцатку, которую доктор неловко забрал, взял сына на руки, и вынес так из больницы – как жених невесту из ЗАГСа, – и поехал в село.

По дороге домой мальчишка стонал.

* * *

Спустя год Петря был все еще жив.

Тудор держал его на большом надувном матраце и бросил работу, чтобы ухаживать за сыном. Еду он просил у дальнобойщиков Христа ради, мальчишку каждый день протирал, и обмахивал огромным веером почти круглосуточно. Может быть, веер и натолкнул его на мысли о Древнем Египте. По крайней мере, Тудор видел такой в фильме про фараонов в своей прошлой жизни: когда в селе был кинотеатр, Дом культуры, и сюда приезжала «скорая». Так что Тудор, чтобы не скучать, пошел к сельской библиотеке, которая стояла заколоченной, и, вырвав дверь, набрал себе всяких разных книг по латыни и истории Древнего Египта. Чтобы не бездельничать, когда мальчишка спит, а он нет, потому что двигает опахалом. Помахивая им – сделанным из веника, длинной палки, и нескольких листьев лопуха, – левой рукой, Тудор держал в правой книжку и с увлечением и восторгом погружался в мир Древнего Египта. Книжку явно писал волшебник! Ведь в предисловии так и было сказано:

– «Благодаря этой книге вы погрузитесь в мир Древнего Египта и увлечением и восторгом».

И откуда они знали, думал с увлечением и восторгом Петря.

Спустя пару месяцев, когда он отлучился на часок к дороге попрошайничать, и вернулся, дома его ждала Стелла. Молодая, красивая, загорелая. На каблуках, в юбке, и блузке! Розовой, с бантом… Поглядеть на Стелуцу сбежалось все село.

– Пронто, пронто, – смеялась она.

– Белла е белла, – говорила она громко и уверенно.

– Эль пяно! – улыбалась она.

– Белло, чао, э чао, – говорила она.

– Фантастико, чао! – говорила она.

Тудор молча посмотрел на такую чужую и красивую женщину, снял резиновые тапки, которые ему были вместо осенней обуви, и сел на стул. Тудору было страшно неловко. Он робел Стелуцы.

– Спасибо что присмотрел за бэби, – сказала Стелуца.

– А сейчас я забираю его, – сказала она.

– Ты должен понять, что мы с Чиано будем ему более подходящие паринто, – сказала она.

– Да, я все понимаю, – сказал Тудор.

Скучающий Чиано – большой волосатый мужчина с золотой цепью на шее, – посмотрел на часы и зевнул. Ну что же, подумал Тудор, пора прощаться. Аккуратно вынес из соседней комнаты матрац. Старательно все объяснил: как ухаживать, как обмахивать, как мыть. Стелуца и Чиано выглядели очень удивленными.

– А, да, я же бинты не снял, – сказал Тудор.

Мальчишка из-за бинтов был похож на мумию из книги про Древний Египет. Тудор развернул Петрю, – мальчишка стонал громче, потому что от гноя бинты прилипли к коже, – и протер смоченной в дезинфекционном растворе губкой.

– Что же это? – спросила Стелуца с дрожащими губами и слезами на глазах.

– Hidrutyiis dahytero, – сказал грустно Тудор.

Стелуца, глазам не веря, плакала, прижимала голову Петри к себе, бормотала «сынок мой, сыночек», звонила знакомым в Италию, справлялась насчет хорошего врача, всю ночь стояла с опахалом у изголовья мальчишки, каялась, просила у него прощения – он еще не очень хорошо говорит, но все понимает, сказал Тудор, – целовала руки, и говорила, что теперь все будет по другому. Под утро мальчишка забылся, Тудор тоже от усталости и спокойствия – наконец-то в доме есть кто-то, кто посторожит ребенка, знал он, – уснул. А когда они проснулись, в доме было пусто. Стелуца и Чиано уехали, даже не сказав «чао». Тудор все понял и зла не держал.

Надо же ей и о себе подумать.

* * *

Когда в доме кончились продукты, Тудор начал воровать молоко для того, чтобы покормить сына, – от твердой пищи тот стонал еще громче и уже начинал плакать и жаловаться, – а сам пил только воду. Еще Тудор много читал. В тот день, когда ему открылась Истина, в дом забрел бродячий проповедник-баптист в костюме и с папкой.

– Сын мой, – сказал он.

– Я пришел принести тебе евангелие! – сказал он.

– Что с твоим мальчиком? – спросил он.

– Бог поможет! – сказал он.

– У него была возможность это сделать, – сказал ожесточившийся Тудор.

– Мальчику уже три с половиной года, – сказал он.

– Мы бедствуем и мой мальчик стонет от боли, – сказал он.

– А Бог? А что ваш Бог, – сказал Тудор.

– Я ходил в церковь, поп читал тут свои наговоры, и что? – сказал Тудор.

– Это плохой, православный Бог, – сказал баптист.

– А я пришел возвестить тебе правильного Бога! – сказал он.

– Христианского бога, – сказал он.

– Того, кто наслал беды на нечестивый Египет! – сказал он.

– И отравил воды его и перебил младенцев его! – сказал он.

После этого баптист почитал какие-то молитвы, поплясал у постели мальчишки – от удивления Петря даже стонал не так громко, – и ушел, оставив брошюрки. Тудор даже не стал их читать, и вернулся к большому труду Шампольона о Древнем Египте, перевернул страницу, и тут его осенило.

– А что если настоящие боги там? – сказал он негромко.

– А-а-а-а, – слабо сказал в ответ сын.

– Ведь они дают мне знаки, – сказал Тудор.

– А-а-а-а, – сказал сын.

– Опахало, сын, похожий на мумию, бог– враг Египта… – сказал Тудор.

– А-а-а-а-а-а, больно, – сказал сын.

– Потерпи сынок, – сказал Тудор. – Потерпи…

На этот – с уверенностью.

* * *