заставляло сердце стучать чаще: одновременно пугало и приводило в восторг.

Когда он вернулся в кабинет, то увидел, как в палате хозяйничает медсестра, пришедшая провести рутинные процедуры и сделать Аркадию массаж от пролежней. Он помахал ей рукой через стеклянную стену, после чего с головой ушел в код.

Едва настало девять часов утра, как по корпоративной связи пришло сообщение от Роджера и повисло в уголке монитора, отвлекая от работы. Кирилл с минуту пытался его игнорировать, но все-таки открыл сообщение от директора. Роджер просил подняться в свой кабинет прямо сейчас.

Краем глаза Кирилл увидел, что медсестра пытается открыть стеклянную дверь, ведущую в его кабинет из палаты. Она стучала, рот открывался в беззвучных возгласах. Он нахмурился и открыл дверь.

– Что слу…

– Скорей идите сюда! Посмотрите! Что это?!

Она тыкала пальцем в сторону кушетки. Простыня была откинута. На груди Аркадия виднелись багровые росчерки. Кирилл рванулся вперед, взгляд моментально пробежал по диагностическим дисплеям – все показатели в норме – и остановился на груди.

От ключиц до живота она была покрыта багровыми полосами толщиной в палец, похожими на гематомы. Так бывает, если сильно прищемил кожу и под ней лопнули капилляры. Пациент спокойно дышал, словно ничего не произошло. Кирилл осторожно провел пальцем по одной из странных отметин. Механических повреждений, кровотечения или раздражения не наблюдалось. Он протяжно хмыкнул и сказал:

– С пациентом все в порядке. Если вы закончили, то можете идти.

– Я впервые вижу такое! Это… это ведь не вы с ним сделали?

– Ты думаешь, я пришел с утра пораньше, чтобы поиздеваться над пациентом?

– Нет-нет, что вы! Но... что это?

Он молчал и разглядывал линии. Под ребром он заметил отдельный точечный синяк. Еще два таких же – на плечах. Кирилл вытянул вперед руку ладонью вниз, растопырил и согнул пальцы, словно сжимая невидимое яблоко. Повернул кисть так, чтобы направление пальцев соответствовало отметинам. Безымянный палец указывал на правый бок Аркадия. Кирилл обошел кушетку и нашел на боку четвертый синяк. Он закусил губу, глаза расширились.

– Вы не знаете? – сказала медсестра.

– Что?

– Из-за чего это?

– Есть предположение.

– Ну расскажите!

– Это большой прорыв, но… – Кирилл посмотрел на ее бейдж. – Катя, я не хочу, чтобы об этом узнал весь НИИ… раньше времени. Ты болтливая девушка?

– Я никому не скажу!

Он смерил ее взглядом. Девушка лет двадцати двух, с розоватой кожей и липкими от туши ресницами. Глаза распахнуты, как, вероятно, и скрытый под медицинской маской рот.

– Давай так, – сказал он. – Это видели только мы с тобой. Если информация выйдет за пределы моего кабинета, то тебя уволят по статье, договорились?

Она выпрямилась и застыла, только глаза шарили по сторонам, словно в поисках лишних свидетелей, из-за которых она может лишиться работы.

– Да, разумеется, – выдавила она. – Это же врачебная тайна, никто не должен знать.

– Именно так. Я все зафиксирую в журнале и представлю коллегам, но всему свое время. А что касается этого… – Он указал на красноречивые гематомы. – Я предполагаю, что это стигматы.

Катя нахмурилась.

– Как у христиан, что ли? Отметины от гвоздей на руках?

– А ты знаешь, почему они появляются?

– От сильной веры?

– Не совсем. От самовнушения. Ты, наверное, слышала, что если человека погрузить в гипноз, показать ложку и внушить, что она раскалена докрасна, а затем прикоснуться к нему холодной ложкой, то случится ожог?

– Ой, правда?

– Если хочешь, на тебе продемонстрирую, – улыбнулся Кирилл и запустил руку в карман халата, будто для таких целей всегда носил при себе ложку.

– Не надо…

– Ты уловила суть? Если человек в чем-то глубоко убежден, то его тело будет реагировать соответствующим образом. Я думаю, я предполагаю, что на Аркадия напали…

Катя огляделась вокруг. Кирилл вздохнул и уточнил:

– Не здесь, разумеется. В его снах, точнее, в иллюзиях, в которых он пребывает.

"И которые стали более реальными после введения препарата", – добавил он про себя.

Медсестра круглыми глазами осмотрела располосованную грудь.

– Но кто мог на него напасть? – прошептала она.

– Я это выясню. А сейчас иди – и никому ни слова.

Оставшись один, Кирилл достал смартфон и сфотографировал стигматы с нескольких ракурсов. Отойдя на пару шагов, он заметил кое-что и склонил голову набок, словно птица. Вертикальные и горизонтальные полосы пересекались, образуя буквы. Повторяя линии слева направо, Кирилл чертил пальцем в воздухе, пока не прочитал написанное слово. Он задохнулся от волнения, сердце забилось в предчувствии открытия. Он неверяще вгляделся в росчерки гематом и убедился, что прав.

Кирилл торопливо прыгнул в кресло перед компьютером, словно грабитель банка в машину, спешащий увезти мешок золотых слитков. Пальцы побежали по клавиатуре, заполняя медицинский журнал.

Смартфон зажужжал назойливой мухой. Это был Роджер.

– Ты там уснул что ли? – спросил директор.

Некоторое время Кирилл соображал, при чем здесь его ночевка на работе, и только потом вспомнил,