человеческих характеров таково, что представить хотя бы основные, главные их разновидности – вещь очень нелёгкая. Но значение характера, значение душевного склада человека так велико, знание их в жизни так необходимо, что попытки разобраться в этой области относятся ещё к древнейшим временам.

Первую попутку определить характеры делала астрология (наука о звёздах). В наше время утверждение о зависимости человеческой судьбы от звёзд может показаться бредом, в лучшем случае – суеверием. Но когда-то астрология считалась высшей мудростью. Путём далеко не простых вычислений составляли гороскоп для новорождённого ребёнка. Гороскоп содержал подробное предсказание о будущем характере, о миссии, которая ожидает ребёнка в жизни, и самой судьбе его.

Солнце совершает свой ежегодный путь по небесному своду, проходя через двенадцать неподвижных созвездий – знаков Зодиака. Блуждающие звёзды – планеты постоянно перемещаются в отношении Солнца и тех же знаков Зодиака. Положение звёзд на день рождения человека, по взглядам астрологов, определяло его жизненный путь. Каждая планета, каждое созвездие, по утверждениям астрологов, имели своё влияние и на определённые части тела, и на развитие определённых душевных свойств.

Благородный Юпитер обеспечивал в человеке разум, волю, спокойствие; кровожадный Марс давал энергию, гнев, жестокость; плутоватый Меркурий – хитрость, изобретательность, стремление к переменам… Рождённый в феврале человек находился под знаком Водолея: в его характере должны были быть любезность, остроумие, расположение к весёлости, любопытство, горячность, стремление к славе… Родившиеся в ноябре, под созвездием Скорпиона, отличаются смелостью, бесстыдством, иногда граничащим с наглостью, льстивостью, плутоватостью; под личиной любезности они скрывают злые намерения… Так выглядела астрологическая «характерология».

Первая попытка построить учение о характерах на более научной основе была сделана «отцом медицины» – Гиппократом. Но сама наука была тогда ещё «в пелёнках». Психический склад, по мнению Гиппократа, зависел от преобладания в организме того или иного «сока».

Беззаботный, легкомысленный сангвиник – добрый товарищ, шутник, весельчак – будто бы имеет избыток крови. Чёрная желчь преобладает у меланхолика: он глубоко думает и чувствует, всегда озабочен, полон сомнений. Из-за жёлтой желчи холерик горяч, быстро вспыхивает, но скоро остывает. Преобладание слизи объясняет особенности флегматика, который «не быстро приходит в движение, но, поднимаясь медленно, идёт настойчиво и долго».

Хотя никто сейчас не думает о жёлтой желчи холерика или о слизи флегматика, гиппократовские типы удержались и по настоящее время.

Мысль о зависимости душевного склада от телесных особенностей находила в науке различное воплощение. Уже в XIX веке френолог Галль признавал двадцать семь основных способностей души. Каждая из способностей была связана с определённой областью мозга. О сильном развитии той или иной способности свидетельствовала выпуклость черепа над определённым местом мозга. Среди основных способностей Галля были самые различные вещи: инстинкт размножения, дружба, алчность, способность к счёту, доброта, религиозность… Френология наделала много шума, но быстро сошла со сцены. Поиск «шишек религиозности» оказалось неблагодарным занятием.

Уже в двадцатых годах нашего века немецкий психиатр Кречмер написал книгу «Телосложение и характер». Книга эта вызвала много споров. Кречмер старался доказать закономерную связь между строением тела и характером. Всё человечество распалось у него на три, вернее, даже на две основные группы.

Астеническое, слабое телосложение сказывается узкой грудью, тонкой кожей, тонкими костями, слабо развитой мускулатурой; лицо у астеников в форме яйца, с угловым профилем. Люди с таким сложением обнаруживают сложность душевного склада. За видимой поверхностью у них бывает скрыта богатая внутренняя жизнь. Такие люди отличаются чрезмерной душевной чувствительностью или, наоборот, особой невосприимчивостью, даже тупостью. В одном человеке может совмещаться и то, и другое. Вся душевная жизнь подлобных людей протекает нескладно, скачками, порывами.

«Шизоидам» Кречмер противопоставил «циклоидный» душевный склад. Эти люди не отличаются какой-то особой сложностью: они просты, добродушны, общительны, легко приспособляются к жизни; их настроение колеблется между весельем и грустью. Здесь нет скачков, но имеется волнообразная кривая. Циклоидному душевному складу соответствует «пикническое» телосложение. Лицо у них пятиугольное, полости тела широкие: они обнаруживают склонность к полноте. Бледнее обрисованы у Кречмера эпилептоиды с атлетическим телосложением и «диспластики».

Книга Кречмера «Телосложение и характер» была интересна, талантлива, но она была больше произведением художника, чем исследованием учёного. Такую оценку книги Кречмера, между прочим, отметил И.П. Павлов, внимательно прочитавший этот труд.

Но, несмотря на всё упрощенчество учения Кречмера, оно имело в основе ряд правильных наблюдений. Всем мы знаем, что толстяки бывают обычно добродушны, удобными в жизни людьми, а «тяжёлому» или странному, чудаковатому характеру сопутствует нередко худая, угловатая, нескладная фигура. Ни один из описанных мною вначале людей (Богданов, Антонова, Кавашева, Анатолий Валентинович, Павел Александрович, П.) не были «пикниками».

В одной семье я знал представителей трёх поколений. Все они были худощавыми, высокими людьми с длинными носами. Дед, которого я застал уже стариком, хотя и был обрусевшим немцем, относился к ревнителям чистоты русского языка. Я до сих пор помню, как неприятно было читать книги, побывавшие в его руках, из-за тех исправлений, которые он делал в тексте: калоши оказывались переделанными на «мокроступы», тротуар – на «ходели» и т. д. Старик, по профессии врач, был не бедным человеком, а, находясь на седьмом десятке лет, женился на богатой вдове. Но он был настолько скуп, что в подарок внукам присылал по банке фруктовых консервов или по парочке шелковичных коконов. Его сын также был врачом, имел обширную частную практику. Не разделяя реакционных взглядов, он из-за каких-то денежных преимуществ находил возможным служить в корпусе жандармов. Он бывал постоянным посетителем аукционов, на которых тратил большие суммы денег на приобретение картин, мебели, старинного оружия, в действительной ценности которых он очень мало разбирался. Под старость он на протяжении нескольких лет имел роман с одной балериной. В день смерти возлюбленной он собрал всё, что когда-то дарил ей, и отнёс своей законной жене…

У него было двое сыновей. Один из них был инженером-строителем. Угловатый, неловкий, медлительный в движениях, он всегда задавал самые неожиданные вопросы, шутки его никогда не бывали смешными. Он находил возможным по несколько лет не работать и оставаться вместе с женой на иждивении родителей, хотя тем в то время самим жилось нелегко. Женился он на девушке, которая перенесла заболевание эпидемическим энцефалитом. Она была как автомат: все движения её были скованы, изо рта текла слюна. Он её, видимо, любил: приходя в гости, он просил оставить кусок пирога для «его собаки», как он называл жену. Представители трёх поколений в этой семье были настоящими «шизоидами» в понимании Кречмера.

В противовес им я вспоминаю всегда одного главного врача, с которым мне довелось служить. Маленький, круглый, подвижной, он мог привести в отчаяние своей чрезмерной предприимчивостью. Свои