нашего времени. Знакомство с жизнью и бытом дикарей в различных частях Света показало даже, что психические расстройства у дикарей развиваются как будто даже чаще, чем у народов высокой современной культуры. Правда, среди причин, вызывающих душевные заболевания, у примитивных народов значительно большую роль играют чувства. Психика их менее устойчива: чувства, эмоции имеют над ними б; льшую власть. Поэтому сильный испуг, страх, горе, тоска и другие душевные волнения и потрясения оказываются часто непосильными, приводят к психозу.

Но различие имеется не только в причинах психических нарушений. По-иному выглядят и их проявления. По наблюдениям, собранным в разных концах Земного шара, получены одни и те же данные. У отсталых племён нашего Севера сказанное относится к прошлому времени, у негров Центральной Африки и у жителей Полинезии психозы протекают почти всегда с картиной «одержимости». Больные ощущают вселившихся в них духов, говорят от их имени и ведут себя соответственным образом. Незадолго до Великой Отечественной войны была опубликована интересная работа одного французского психиатра, описывавшего психозы у стрелков цветных войск французской армии. Сенегальцы, которых он наблюдал, чувствовали себя одержимыми, заколдованными, рассказывали о вселившихся злых духах. В этом нет ничего удивительного: иначе и быть не может. В переживаниях душевнобольных, в тех объяснениях, которые они дают своей болезни, неизбежно отражаются взгляды соплеменников, взгляды данной эпохи. Потому-то и случаи, описанные в начале этого очерка, названы бредом примитивным или архаическим, так как то, что они выпадают из воззрений современной им среды, свидетельствует об известном упрощении в психике больных.

Бред одержимости дикарей, наоборот, вполне соответствует взглядам их окружения. Мы говорили уже, что для дикаря весь мир выглядит иначе, чем для нас. Вся природа представляется ему одухотворённой, населённой бесчисленными духами. За всеми природными явлениями, причины которых он не понимает, примитивный человек видит действия невидимых живых существ. Посредством тех же духов объясняет человек и ряд проявлений своей собственной природы: сон, смерть, безумие. Он считает, что его собственный дух покидает его тело: временно – при наступлении сна и окончательно – в момент смерти. Безумие, психическое расстройство дикарь может объяснить только одним способом, а именно, что телом овладевает какой-то чужой дух. Таких воззрений придерживаются современные нам примитивные люди. Это же объяснение давали психическим расстройствам наши предки на протяжении многих тысячелетий. С течением времени менялось лишь отношение к вселившимся духам, а вместе с тем – и к лицам, ими одержимыми. У многих отсталых племён и сейчас душевнобольные окружаются благоговейным почётом, их боятся и стараются умилостивить могущественного духа, который овладел телом больного. Ряд данных свидетельствует о том, что так обстояло дело в древности и у наших далёких предков. До нас дошло латинское название болезни эпилепсии: благодаря её судорожным припадкам и приступам временного психического расстройства она должна была производить особое впечатление на первобытное сознание. Эпилепсию называли «священной болезнью».

Богданов в своих бредовых воззрениях близок к самому древнему дикарскому анимистическому взгляду на психическое расстройство: и «я», и «хозяйка» представляются ему высшими существами, добрыми и злыми одновременно, которым он беспрекословно подчиняется.

В дальнейшей истории человечества причиной безумия стали считаться бесы, то есть злые духи: об изгнании бесов из одержимых говорится в священной книге христианства – в Евангелии. В нём повествуется о том, как изгнанные бесы вселились в стадо свиней, которые бросились в озеро и потонули. Особенно широко распространилось объяснение психозов одержимостью в Средние века. Хотя ещё при императоре Карле Великом было издано запрещение сжигать ведьм, и хотя отдельные врачи уже в то время понимали, что «одержимые» на самом деле – больные люди, костёр несколько столетий оставался главным средством борьбы с душевными болезнями. Те из несчастных, которым удавалось избежать сожжения, «изолировались» в специальных ящиках, которые устраивались для них в городских стенах.

Особенно страшные страницы в истории психиатрии связаны со временем инквизиции, как назывался особый духовный суд католической церкви для розыска и искоренения еретиков. Жестокость инквизиции (в одной Испании было сожжено живьём за 520 лет 32 тысячи человек) повела к широкому расцвету как раз того, с чем инквизиция стремилась бороться. Средние века стали эпохой развития психических эпидемий бесноватости.

Нам трудно даже сейчас представить настроения людей Средневековья. Это было время, когда чувства играли гораздо большую роль в жизни и поведении человечества, чем теперь. Постоянные войны, ужасные эпидемии чумы и других болезней, опустошавшие целые страны, мрачный религиозный фанатизм вместе с глубокой невежественностью вели к тому, что люди были особенно впечатлительным, особенно внушаемы. На этой почве и возникали эпидемии бесноватости, которые сейчас назвали бы массовой истерией. Бывало, почти всё население больших деревень, районов, областей оказывалось охваченным одинаковой картиной помешательства. Люди плясали, корчились в судорогах, выкрикивали хулу на бога, восхваляли дьявола. Как и бывает при истерии, более подверженными безумию оказывались женщины. Повальные эпидемии одержимости нечистой силой развивались, например, в женских монастырях.

Учёные монахи в книгах вроде «Молота ведьм» (1487 г.) весьма обстоятельно описывали те факты, в которых проявляются сношения с дьяволом. Инкуб, то есть демон, являющийся в ночных кошмарах и вступающий в половую связь с ведьмами, мог принимать облик красивого юноши. Дьявола можно было вызвать особыми заклинаниями. Прибегнув к специальным снадобьям, ведьма могла обратиться в кошку или на помеле вылететь в трубу. Благодаря своей близости к дьяволу ведьма обладала возможностью причинить неисчислимые бедствия: она могла наслать засуху, падёж скота, вызвать любую болезнь у человека или даже его смерть. Для этого ведьмы и колдуны прибегали к магическим процедурам вроде той, которую проделывала Кавашева: протыкали куклу, готовили особые зелья с кровью, потом человека и т. д.

Неудивительно, что, подвергая своих жертв жестким пыткам, инквизиторы добивались от истерических больных, вообще внушаемых и склонных к фантазии, любых «чистосердечных признаний». Плохо кончали в те времена отдельные лица, которые поднимали свой голос против инквизиции и указывали на то, что несчастные ведьмы – просто больные люди.

Постепенно, однако, эти гуманные представления стали распространяться всё больше и больше. Хотя ещё в XIX веке бывали отдельные случаи сожжения ведьм, но уже с XVII столетия появились первые специальные учреждения, куда помещали душевнобольных. Это были скорее тюрьмы, а не больницы. Голые, в цепях, на соломе, содержались несчастные в помещениях, куда обслуживающий персонал мог входить, только придерживая губку, намоченную уксусом, под носом. Для усмирения служили такие средства, как ошейник, плети, голод; ни о каком лечении не было речи. Наконец, уже с конца XVIII века отношения к больным стало меняться. Стали понемногу отказываться от цепей. В историю психиатрии вошло имя Пинеля, который во время Французской революции