class="p1">Не прекращающийся шум вырвал Илью из небытия. Кто-то звонил и барабанил во входную дверь. Илья прислушался.

— Да ломайте уже дверь! — слышался из-за двери взволнованный голос тети Вали, — Она, наверное, уже Илюшу там порешила, зараза такая!

«Зачем её ломать? — пытался выбраться из сонного плена мозг Ильи, — Я жив, здоров».

Поднявшись и кое-как дойдя до двери, Илья распахнул ее. На пороге стояли два ППСника с автоматами наперевес. За их спинами маячила переполошенная тетя Валя.

— Вот! — воскликнула соседка, как только Илья открыл дверь, — Я же говорила, странная она! Вся побитая и грязная.

Один из наряда, постарше, грозно посмотрел на Илью и, бесцеремонно пройдя в квартиру, сказал:

— Разберемся!

Второй, совсем еще молодой парень, прошел внутрь и стал осматривать квартиру.

— Мужики, — еле шевеля, прилипшим к нёбу языком, заговорил Илья, — Всё отлично. Я в норме.

И подскочил на месте. Его голос был женским! Он резко повернулся к висевшему в прихожей зеркалу. Так и есть! На него смотрела Тамара!

«Как же так! Почему?!! За что?» — мысли лихорадочной вереницей неслись у него в голове.

Он уже не слышал, вопросы полицейского: «Что Вы здесь делаете? Где Ваши документы? Кто Вас так избил? Как Вы себя чувствуете?». Всё это было не важно. Илья, как статуя стоял и пялился на себя в зеркало.

Тем временем из кухни закричал молодой ППСник:

— Паша! Вызывай оперов и скорую. У нас тут, походу, холодный.

— Криминал? — спросил старший, когда парень вышел из кухни.

— Хрен его знает, — ответил тот, — Похоже, что «паленкой» траванулся. А может и она постаралась, — кивнул он в сторону остолбеневшего Ильи, уставившегося в зеркало.

***

Утром две старушки, сидевшие на лавочки у подъезда, с удивлением и интересом смотрели на молодую, взъерошенную женщину, которую в наручниках выводили двое полицейских. Она дергалась, брыкалась и всё время кричала:

— Я Илья! Я Илья Самохин! Верните мне мою жизнь!

— Чего только на свете не бывает, — покачала головой одна старушка, глядя на то, как кричащую и отбивающуюся женщину заталкивают в полицейский УАЗик.

— Тьфу ты, прости Господи! — подпрыгнула на лавке вторая, заметив, что рядом с ними стоит колоритный бородатый цыган в черной жилетке и шляпе. Возле него крутился смуглый кучерявый мальчонка, лет семи.

Внимательно, глядя на отъезжающий УАЗик, мужчина печально сказал:

— Опоздал, парень…

Потом перевел свой взгляд на подъезд, откуда медики выкатывали носилки с молодым мужчиной и грузили в машину Скорой помощи. Вслед за носилками вышли двое: пожилой врач скорой и мужчина, средних лет, с кожаной папкой подмышкой.

— Это хорошо, что мы вовремя успели, — говорил врач мужчине, — Еще бы минут десять и всё, не откачали бы.

— Какие прогнозы? Он выкарабкается? Когда сможет дать показания? — спросил мужчина.

— Сейчас рано делать какие-либо прогнозы, — вздохнул доктор, — Но организм молодой, сильный. Думаю, справится. А насчет показаний, звоните в пятую больницу. Мы его туда везем.

— Пятая больница… — задумчиво протянул цыган.

Затем улыбнулся, посмотрел вниз на мальчонку и спросил того:

— Ну, что думаешь, Яшка, дадим ему еще один шанс?

Яшка весело закивал головой. Цыган посмотрел на двух старушек, во всю глазевших на него, чинно поклонился и подмигнул им. Затем, взяв за руку мальчишку, развернулся и, весело насвистывая, пошел прочь.