принял эту просьбу как нечто вполне заурядное. Хотя нет, по какой-то ему самому непонятной причине он испытывал окрашенное легким недовольством разочарование оттого, что вторая встреча с мисс Картер произойдет не на завтраке у Эверарда, как было условлено, а в совершенно неожиданном месте.

– Жизнь не заслуживает плодов, – произнес Ригден так, будто ему стало все равно, что там будет и как.

– Нет. Ты подготовился к уроку?

– Да, сэр, – ответил Ригден, не поднимая глаз, таким тоном, будто и его незаслуженно подозревают.

– Что ж, тогда тебе придется остаться после уроков, проверим твои знания. Урок заканчивается. Кто-нибудь может перевести? Кард, ты как, осилишь эти шесть строк?

Кард не торопясь просматривал текст. Опытный учитель, Мор терпеливо ждал. Кард был способным учеником, а Мор ценил способных людей. В тишине, установившейся в классе, Мор еще раз пробежал глазами элегию. Он выбрал ее утром как материал для перевода. Возможно, текст трудноват. Возможно, не совсем удачно выбран. Взгляд скользил по строчкам.

Tu modo, dum lucet, fructum ne desere vitae.

Omnia si dederis oscula, pauca dabis.

Ac veluti folia arentes liquere corollas,

Quae passim calathis strata natare vides,

Sic nobis, qui nunc magnum speramus amantes

Forsitian includet crastina fata dies [2].

Кард кашлянул.

– Слушаем тебя. – Мор глянул на часы. Урок вот-вот должен был закончиться, и легкое беспокойство охватило его.

– Пока светит свет, – высоким напряженным голосом и вместе с тем не торопясь начал Кард, – не отказывайся от радостей жизни. Если ты отдашь даже все свои поцелуи, то и тогда отдашь слишком мало. И как листья опадают с увядшего венка и, кружась, плавают в чаше, так и мы, столь сильно верящие в любовь, завтра станем, быть может, добычей рока.

– Верно, – кивнул Мор, – верно. Отлично, Кард. Спасибо. Урок окончен, все свободны. Ригдена попрошу остаться.

Тут же поднялся галдеж, захлопали переплеты книг и крышки парт, все заспешили к дверям. Кард вышел первым. Мистер Пруэтт, очевидно, тоже отпустил свой класс на волю. И, судя по топоту, два потока соединились в коридоре. Быстренько вразумив Ригдена, Мор вышел в душный коридор, мимоходом разогнал расшалившихся сорванцов и через секунду уже стоял на крыльце, оглядываясь по сторонам.

То здание, из которого он только что вышел, официально именовалось довольно неуклюже – «главная школа». Основные строения Сен-Бридж, а они были разной высоты, группировались вокруг обширной асфальтированной площадки, называемой «игровым полем», хотя как раз играть здесь строго-настрого запрещалось. Комплекс состоял из четырех краснокирпичных блоков. Той самой главной школы – в ней находился актовый зал и аудитории старших классов, именно это здание венчала неоготическая башня. Библиотеки, где помимо книг еще были дополнительные классные комнаты. Сама библиотека располагалась справа от главной школы, под прямым углом к ней. Напротив библиотеки – общежитие, где проживали те ученики, чье обучение шло за счет стипендий. А напротив главного здания возвышалась «наука и спорт», то есть корпус, включавший в себя спортивный зал, ряд лабораторных комнат, административные помещения, а также квартиры учителей, живущих при школе. Обширные угодья Сен-Бридж располагались на склоне холма, отчего возникали печально известные трудности со спортивными площадками, устроенными позади главной школы и сбегавшими вниз, к первым домам городка, к сплетению проселочных дорог, среди которых стоял и дом Мора. Пройдя по тропинке через учительский садик, а затем по усыпанной гравием площадке, можно было через главные ворота выйти к шоссе. На пологом склоне позади библиотеки рос настоящий лес – березы, дубы, понизу густо заросшие папоротником и подлеском. И всю эту чащобу прорезали извилистые тропинки, еле заметные, усыпанные прелой листвой, – словом, подлинное раздолье для учеников младших классов. На опушке леса, доступная обозрению из окон библиотеки, виднелась школьная церковь, построенная относительно недавно – приземистое продолговатое здание из светлого кирпича, которое по незнанию можно было принять и за бойлерную. Дальше, за церковью, прячась среди деревьев, располагались три общежития для учеников разных классов, не попадающих под категорию стипендиатов. Тут они жили, столовались, причем у каждого из старшеклассников была своя отдельная комната. Одно общежитие курировал Мор, второе – Пруэтт, а третье находилось под началом Бейсфорда, потому и имело вид весьма плачевный. Общежития назывались именами кураторов, между которыми шло постоянное соперничество, вдобавок еще и подогреваемое учительским коллективом. За лесом, на той стороне, невдалеке от которой проходила оживленная магистраль, находился павильон, включающий корты для сквоша и плавательный бассейн. Напротив павильона, едва ли не впритык к частным домам, располагались помещения для занятий музыкой и изостудия. У самого подножия холма зеленела неухоженная лужайка. Здесь явно пытались развести цветник, но потом идею забросили. А по другую сторону лужайки стоял белый дом в викторианском стиле, официально принадлежавший мистеру Эверарду. И тут территория школы заканчивалась.

В записке говорилось, что мисс Картер будет ждать его на игровом поле. Мор огляделся по сторонам, но никого не увидел. Жаркое солнце косыми лучами соединяло библиотеку со зданием «науки и спорта», усеивая золотистыми отблесками похоронно-черную поверхность асфальта. Воздух слегка дрожал над раскаленным полем. Кого Мор заметил, так это своего сына Дональда, стоящего в дальнем конце площадки, возле библиотеки. А к нему по горячему, как сковорода, асфальту бежал, попутно проделывая немыслимые пируэты и подскоки, Джимми Кард. И поэтому не просто подбежал, а со всего маху стукнулся об него, будто посланный чьей-то мощной рукой мяч. Обхватив друг друга за плечи, мальчишки завертелись волчком. Какое-то время без особой радости Мор наблюдал за происходящим. Потом и сам пошел к библиотеке. По пути он озирался, ища мисс Картер, и в то же время краем глаза следил за все еще буйствующими мальчишками. Мор подошел к дверям библиотеки. Только тогда Дональд и Кард заметили его и отступили друг от друга. И через секунду, снова вприпрыжку, вращая, словно обезумевшая мельница, растопыренными пятернями, Кард промчался в сторону общежития, сделал в дверях заключительный выкрутас и тут же исчез. Кард был стипендиатом. Дональд остался в одиночестве возле библиотечного здания. И явно был растерян. Ему наверняка тоже хотелось улизнуть, но теперь, на глазах у отца, он не мог так поступить. Но при этом Дональд вовсе не торопился навстречу родителю. Он стоял, сжимая в руке книжку, и застывшим взглядом следил – войдет ли отец в библиотеку или направится к нему.

Мор тоже раздумывал, как поступить. Такие вот случайные встречи во время занятий смущали обоих, поэтому Мор избегал их, насколько было возможно. Но сейчас сделать вид, что не заметил Дональда, он не мог. Это может