– Целительница и должна это делать. Из-за нее-то и разгорелся сыр-бор. Элис неоднократно лечила его, и Эдвард вообразил, что влюбился в нее, хотя Элис ясно дала ему понять, что не питает к нему нежных чувств. Фиона заставила Эдварда понять свое заблуждение.

– Ты красивая женщина.

Фиону, казалось, смутили его слова. Она покачала головой, а глаза ее округлились.

– Да, красивая. Говоря о красоте близнецов, обращают внимание на то, что эти ярко-рыжие волосы дали силу Фионе яростно защищать нуждающихся в защите, а Элис – заботливо лечить тех, кто нуждается в уходе. Хотелось бы мне узнать, какие еще страсти таятся в Фионе.

Фиона замерла, когда Тарр перегнулся через стол, приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал в губы.

Фиона пришла в себя внезапно, будто в лицо ей плеснули холодной водой. Она отпрянула от Тарра.

– Ты позволяешь себе слишком много.

– Поцеловать свою будущую жену – не слишком много, – пожал он плечами.

– Не играй со мной в глупые игры, иначе узнаешь, что такое поражение, – огрызнулась она, схватила со стола яблоко и принялась его очищать, испугавшись, что не выдержит и бросится с ножом на Тарра. – Если ты избрал своей тактикой поцелуи и воображаешь, что это поможет тебе разобраться в нас, то наверняка проиграешь.

Она не столько чистила, сколько кромсала яблоко.

– С чего ты взяла, будто я решил, что этот поцелуй поможет мне?

Фиона перестала играть с ножом и уставилась на Тарра.

– Реакция человека говорит о нем многое.

Фиона снова стала чистить яблоко с угрожающей скоростью, злясь на себя за то, что была не слишком внимательной и не сразу разгадала намерения Тарра.

Тарр оперся руками о стол.

– Все твои действия убеждают меня в том, что сейчас ты раздражена, и твоя реакция наводит на мысль, что ты Фиона, а не Элис.

Фиона прикусила язык, чтобы не выплеснуть на Тарра свой гнев, и продолжала кромсать яблоко, представляя себе, что это голова Тарра. Боль обожгла ее палец, она опустила глаза и увидела, что яблоко окрасилось кровью.

Тарр тотчас же потянулся к ней и взял ее за руку.

Она вырвала руку.

– Я могу сама о себе позаботиться.

Тарр покачал головой и схватил чистую тряпку, которой был прикрыт горшок, стоявший возле него на столе.

– Ты очень упрямая, – сказал он, протягивая ей тряпку.

– Моя реакция тебя разочаровывает? – Фиона взяла предложенный им кусок ткани, обернула им палец и тотчас же встала из-за стола. – Подумай хорошенько, Тарр, о том, какие качества тебе требуются в жене. Вдруг ты получишь не то, что надо. Что тогда делать?

Фиона вышла из зала и быстрым шагом направилась в комнату Рейнора, желая поскорее увидеть сестру. Она не обратила внимания на двух стражей, погруженных в дремоту возле двери.

Элис, сидевшая на стуле у очага, подняла глаза от ступки, в которой толкла целебные травы. Рейнор все так же без сознания лежал на кровати.

Фиона протянула сестре забинтованную руку. Та тотчас же бросилась к ней.

– Что случилось? – с беспокойством спросила Элис, увлекая Фиону ближе к свету очага.

– Знаешь, что он сделал?

– Это сделал Тарр? – недоверчиво спросила Элис, осторожно сматывая ткань с пальца сестры.

– Нет, я сама порезалась, но виноват в этом он.

– Должно быть, он ужасно рассердил тебя, если ты порезалась. Ты слишком искусна в обращении с ножом, чтобы совершить такую глупость.

– Я и в самом деле глупа, – сказала Фиона, плюхаясь на стул.

Элис поставила перед сестрой небольшой деревянный табурет и начала обрабатывать ее порез.

– Расскажи мне, что случилось.

– Он попытался поцеловать меня.

– О Господи!

– Но меня рассердил не сам поцелуй, а скорее его цель.

– Его цель? – переспросила Элис, качая головой. Глаза Фионы сверкнули, как изумруды.

– Он хотел увидеть мою реакцию. Элис подняла на нее глаза.

– Значит, этот поцелуй был всего лишь уловкой?

– Он вовсе не хотел меня целовать.

– А ты хотела, чтобы поцеловал?

– Нет, – возразила Фиона торопливо и, отвернувшись, уставилась на пламя в очаге.

– Фиона, – мягко позвала ее Элис.

Фиона медленно покачала головой, удивляясь собственной глупости.

– Меня приводит в сильное волнение мысль о его поцелуе. Это глупо.

– Вовсе нет, – не соглашалась Элис.

– Глупо, – упорствовала Фиона. – Я подумала, что он хочет меня поцеловать и что я узнаю вкус своего первого поцелуя. Как же это глупо с моей стороны. Я подвела нас обеих и сама пострадала из-за этого, но больше такое никогда не повторится. Теперь я буду умнее и стану следить за ним внимательнее.

– Ты имеешь право...

– Я не имею права быть глупой.

– Но ты имеешь право найти свою любовь, – возразила Элис.

– Это был только поцелуй, и ничего больше, – сказала Фиона запальчиво. – Ведь тебя тоже целовали.

Элис тихо рассмеялась:

– Те несколько поцелуев, полученных от неопытных юнцов? Их и поцелуями-то назвать нельзя. Так – будто тебя клюнули.

– И все-таки этого было достаточно, чтобы ты поняла, что кому-то небезразлична, что у кого-то есть к тебе чувства и этот кто-то улучил момент, чтобы сорвать у тебя поцелуй, пусть и не похожий на поцелуй. Со мной такого не было.

– Так ты хотела, чтобы Тарру хотелось поцеловать тебя?

– Нет. Да. – Она подняла руки. – Я же сказала тебе, что вела себя глупо. Зачем мне было думать о его поцелуях? У меня нет ни малейшего желания выходить за такого, как он.

– Он красивый мужчина и прекрасный воин. Почему бы тебе не ответить на его поцелуй, чтобы понять, хочешь ли ты этого?

– А что, если мне понравятся его поцелуи? – спросила Фиона. – Что тогда?

– Ну, это тебе решать.

После того как Фиона ушла в спальню, выделенную сестрам, Элис осталась бодрствовать возле Рейнора. Она приготовила успокоительный отвар, который мог помочь ей удалить с его лица кровь, засохшую вокруг глаз, хотя занятие это было очень кропотливым.

Ей пришлось много раз аккуратно протирать кожу вокруг глаз Рейнора, смывать кровь с его длинных черных ресниц. Элис хотела, чтобы он мог без труда открыть глаза, когда очнется, иначе он мог бы подумать, что ослеп, и испугаться.