Стоянка на этот раз получилась роскошной. Во-первых, люди и птицы наконец-то смыли с себя надоевшие песок и глину. Во-вторых, они наполнили бурдюки свежей водой, хотя, разумеется, не так тяжело, как перед перелётом через пустыню. Но всё-таки наполнили. Неуютно было пускаться в путь без воды, они ещё не привыкли к мысли, что теперь почти повсюду, если постараются, сумеют отыскать ручей или даже речушку, сходящую с гор и бесследно исчезающую под палящим солнцем в песчаных барханах. А в-третьих, они сумели разжечь костёр из старой травы, кусков окаменевшего кизяка и остатков тех дров, которые Келга прихватила с собой. Теперь их можно было жечь, впереди начинались настоящие заросли, и уж дрова-то можно было раздобыть при желании.

Ибраил снова возился в книгой Ублы, но на этот раз писал в неё мало, всё больше читал, поджимая свои темноватые губы. Что-то ему не нравилось, вероятно, он чего-то раньше не заметил и лишь теперь новые идеи принялись одолевать его. Это было неплохо, без сообщений этой книги Трол чувствовал бы себя менее уверенно.

Поутру, когда они снова разожгли костёр, но ещё не взлетели, к ним неожиданно вышел пастушок. Растрёпанный мальчишка в грязной тряпке, заменявшей ему одежду, с посохом, который был выше его, и с завязанной вместо пояса пращёй. Он пас всего-то десяток коз, но был исполнен достоинства, как настоящий пустынник.

Келга, ни слова не говоря, сунула ему миску со своей похлёбкой, сваренной из сухого мяса и каких-то кореньев, и огромный ломоть лепёшки. Мальчишка спокойно, даже равнодушно, всё съел, утёрся и, уже поднимаясь, сообщил на странно звучащем дериб:

— За вас назначена награда. Не нужно выходить к деревням, там вам не помогут.

— Награду за нас имперцы назначили много лет назад, — отозвался Ибраил.

Возможно, он хотел разговорить мальчишку, но тот не стал больше ничего объяснять и повёл своих коз в сторону следующего островка зелени, виднеющегося на соседнем склоне.

А потом начались горы. Они встретили путешественников суровыми порывами ветра. Трол, привыкший к постоянному давлению воздуха в лицо во время полётов, даже забыл, что такие порывы бывают. Как и то, что на свете бывает такой снежный, без намёка на запах, холод.

Совершенно неожиданно начались отвесные скалы. Они вздымались, поблёскивая влажными гранями. И даже Трол не сразу заметил, что птицы стараются держаться от них подальше. Стало ясно, что этот блеск — не влага, это было что-то, запрещающее к этим скалам приближаться.

— Вот тут-то мы будем в безопасности, — высказался Кола, который тоже заметил эту странность в поведении фламинго.

— Вряд ли, — ответил ему Ибраил. — Они наверняка способны что-нибудь придумать и тут.

Подниматься выше скал было трудно из-за порывов ветра. Трол даже стал думать, что ветер этот какой-нибудь магический, созданный специально для того, чтобы ещё и таким образом закрыть доступ в горы. Но какую же энергию нужно было использовать, чтобы так защищаться? Этого он не мог себе даже представить. Пожалуй, даже с Посохом Гурама, который имелся у Сухмета, такую хитрую штуку соорудить было непросто.

И лишь когда птицы стали откровенно выдыхаться, он заметил, что ветер этот дует не сплошной волной, а довольно широкой струёй. Редкая, но всё-таки заметная тут поросль травы и кусты, цепляющиеся за каменные складки, поддавались ветру лишь в том месте, где были путешественники. Ветер этот самонаводился на них, он менял своё направление, стоило всей стае птиц хотя бы на пару миль уйти в сторону. Более явного доказательства того, что их не выпустили из поля магического внимания, и не требовалось.

Тогда пришлось подняться как можно выше. Если бы у этих фламинго не было опыта полёта над горами Новолунгмии, пожалуй, они бы и не справились. Но всё-таки с трудом они одолели напор воздуха, бьющий в них, сумели найти выступы гор, где он естественным образом становился слабее, и выскочили… на почти горизонтальную поверхность, густо заросшую настоящим альпийским разнотравьем.

К этому моменту птицы уже настолько устали, что плюхнулись на первую же луговину, где ветер показался им не слишком сильным. Тут и решили устроить привал. Причём не на день, а основательный, чтобы фламинго пришли в себя, чтобы люди могли запастись пищей, чтобы можно было не отслеживать преследующих их имперцев.

Эти пять дней всем без исключения показались райским времяпрепровождением. Кола с Келгой, приведя птиц в относительный порядок, тут же предприняли довольно далёкие вылазки, чтобы найти пропитание, которое уже подходило к концу. Трол тоже попробовал с ними поохотиться, но из-за ноги серьёзно отставал на долгих переходах и предоставил их самим себе. Лукас тоже сходил как-то на охоту, но, заметив, что Трол пробует тренироваться, бродил по лагерю на расстоянии сотни шагов от Возрождённого, видимо тайком подглядывая за ним. Корк приходил в себя, у него было подавленное настроение, но со временем он должен был с этим справиться. Ибраил колдовал и подсказывал охотникам, где им искать горных коз, мясо которых можно было заготовить впрок.

Коз набили много, принялись их разделывать и готовить копчёности, разумеется лакомясь парным, очень вкусным мясом. Птицы сначала поглядывали на эту жестковатую убоину неодобрительно, но потом, вместе со свежей травой, вполне научились потреблять её, пожалуй, даже в чрезмерных количествах. Особенно им понравилась требуха, чуть смоченная кровью.

Всё было бы хорошо, если бы однажды, уже перед восходом солнца, Ибраил не разбудил Трола осторожным, как порхание мотылька, прикосновением. Трол поднял голову. Где-то совсем недалеко выл волк. Это был сердитый, грубый звук, короткий, как удар тетивы о стрелковую перчатку.

— Они идут, — прошептал Ибраил. — Они уже недалеко.

— Мы успеем? — спросил Трол.

— Должны успеть, стая очень велика, и ведут её… Да, определённо ведут её червивые вожаки. Нам не выжить, если мы сойдёмся в прямом бою.

Принялись готовить птиц, которые сонно щурили глаза и никак не хотели просыпаться. Поесть уже не успели. Потому что Трол вдруг понял, что волки несутся во весь мах, осознав, что добыча, которую им приказали убить, может удрать. Но копчёное мясо захватили всё.

Снова, как и при приближении к этим горам, задул ужасный холодный ветер, поэтому взлететь было непросто. Потом они полетели над плато, изредка пересечённое расселинами. Над ровной поверхностью создать очень уж опасные вихри и резкие порывы ветра колдунам Империи не удалось.

Огибая небольшую горку, вставшую на пути, за которой, разумеется, начинались горы гораздо выше, настоящие пики с уже заметными пятнами вечных снегов, фламинго вылетели на стаю волков, которая неслась вперёд, к месту стоянки отряда. Или на одну из стай… Теперь Тролу показалось, что имперцы мобилизовали чуть не все волчьё поголовье этой части Центра Мира.

Волки заметили, что над ними пролетают те, за кем они охотились, некоторые, самые ретивые или шальные, попробовали подпрыгивать, щёлкали челюстями и выли. Дора хладнокровно поднялась футов на двести повыше и повела стаю к самому высокому из видимых пиков.