13

Нет, так дело не пойдет. Это же я тут вообще от всего мира отрезана! В договоре ни о чем такой речи не шло, это я точно знаю, потому что перечитала его несколько раз. Особенно то, что было написано мелким шрифтом! Теперь меня хоть среди ночи разбуди – оттарабаню его на память!

Сдерживая злость, выхожу из комнаты. Бесполезный телефон так и сжимаю в руке. Оглядываю коридор, уходящий от меня в обе стороны. Он широкий, светлый, со сводчатым потолком и пилястрами, между которых то висят полотна с пейзажами,  то стоят напольные вазы с павлиньими перьями. 

Никого нет.

Помнится, Эльвира сказала, что я могу обращаться за  помощью к слугам. Надо найти Демьяна или Надежду. И, если я правильно поняла, комната Надежды где-то рядом с моей…

Но с какой стороны?

Если идти влево, то я должна выйти в холл. Там дальше по коридору есть зал и еще несколько резных дверей, которые были плотно закрыты, когда мы шли сюда. 

Ладно, попробую пойти вправо. Тем более, я там еще не была и мне разрешили гулять по гостевому крылу. 

Коридор выстелен мягким ковролином графитового цвета. В нем тонут звуки моих шагов, так что двигаюсь я практически бесшумно. 

Прохожу несколько закрытых дверей. Наконец, коридор переходит в высокую арку. Оттуда доносятся чьи-то голоса. Кто-то называет мое имя: Катерина…

Я замираю, моментально навострив уши.

– И как она тебе? – спрашивает незнакомый женский голос.

– А что мне? Главное, чтобы хозяйке понравилась. Иначе Эльвира житья ей не даст.

А это точно Надежда! Интересно, с кем это она меня обсуждает? 

На цыпочках приближаюсь к арке и аккуратно выглядываю из-за угла.

Это столовая. Огромное помещение, центр которого занимает длинный черный, отполированный до блеска стол. Вдоль стола стоят стулья с высокими спинками, тоже черные. Но у каждого темно-красное, как кровь, бархатное сиденье. 

Надежда и еще одна женщина, в таком же форменном платье, раскладывают на столе белоснежные льняные салфетки и сверкающие приборы. Не удивлюсь, если эти вилки и ножи сделаны из серебра.

– Ты преувеличиваешь, – говорит незнакомка, – она же носит ее ребенка. 

– А еще ребенка ее мужа! Вот как можно жить под одной крышей стой, кто беременна от твоего мужа?

– Ох, нам причуды хозяев не понять. К тому же ей ведь делали ЭКО.

– Мало ли что ей там делали…

Ее прерывает шорох двери, которую я не заметила. В столовой появляется сама Эльвира: строгая, холодная и элегантная до зубовного скрежета.

– Поставьте еще один прибор, – говорит она ровным тоном. – Владимир Данилович вернулся. 

Пока прислуга радуется, Эля  уходит, а я недоумеваю: что еще за Владимир Данилович? Гость? Тогда почему “вернулся”, а не “приехал”? Так обычно говорят о членах семьи, живущих с тобой в одном доме. 

Но какая мне разница, что это за Данилович? Мне надо с телефоном проблему решить!

Выхожу из своего укрытия и уверенным шагом направляюсь к Надежде.

Та стоит ко мне спиной, а вот ее товарка сразу  замечает меня:

– Простите…

– Добрый день, – чуть натянуто улыбаюсь  и показываю телефон, – у меня возникла проблема. Эльвира сказала, я могу обращаться за помощью к слугам.

Женщины переглядываются.

– А что случилось? – спрашивает Надежда. 

– Мне нужно позвонить, а сеть не ловит.

– А… так в гостиной есть стационарный телефон. Вы можете звонить с него, только… – она мнется.

– Что “только”?

– Он прослушивается службой безопасности, и все разговоры записываются.

– Ничего себе… – потрясенно хлопаю ресницами. 

Это я что, в гнездо каких-то крутых мафиози попала? Что-то мне здесь уже неуютно…

– Идемте, я вас провожу, – Надежда указывает на двери, в которые вышла Эльвира.

Я, все еще пребывая в шоке, киваю.

Мы выходим в помещение поменьше. Здесь стоят диваны с высокими спинками и кресла с гнутыми ножками. Вся оббивка на них и гардины на окнах – изумрудного цвета. Окна плотно зашторены, из-за чего в комнате царит полумрак.

– Вот телефон, – Надежда указывает на кофейный столик из цельного куска малахита. – Будьте с ним аккуратны, это эксклюзивная вещь.

Я хлопаю ресницами, разглядывая чудо-прибор. Это радиотелефон с базой, но, судя по внешнему виду, он сделан из золота. Даже в руки брать страшно! 

Снимаю трубку. Слышу гудок. Значит, работает.

– Спасибо, – немного расслабляюсь. 

Надежда кивает и уходит. Я набираю номер, подглядывая к себе в телефон. 

– Мама! – зову, едва услышав ее голос на том конце связи. – Мамочка!

– Катя? – удивленно спрашивает она. – Откуда ты это звонишь? 

Ну да, она же видит незнакомый номер. Спешу успокоить ее:

– Мама, со мной все в порядке. Просто мой телефон здесь не работает, я тебе звоню с домашнего.

– А… А  я-то думаю, почему номер не определен… Как ты там? Как устроилась? Хозяева – хорошие люди?

– Все хорошо, мам, – да-да, я помню, что все разговоры прослушиваются, поэтому не  буду слишком откровенничать. – У меня отличная комната. Кровать так вообще, как из сказки. Ты бы видела! Ну а вы там как? Как Настена?

Мама начинает обстоятельно рассказывать, как они провели  день. Слышу голос Настенки. Та, похоже, прыгает вокруг бабушки, требуя телефон.

– На, держи, непоседа. Всю душу из бабки вытрясла, – мама беззлобно ворчит, отдавая ей трубку.

– Мамочка! – моя малышка в полном восторге. – А я  кроликов кормила! Таких малюсеньких! Бабушка даже потрогать их разрешила!

Чувствую, как мои губы расплываются в улыбке, а внутри начинает что-то щемить и перед глазами – туман… Нет, не туман. Это собираются слезы…

За моей спиной громко прочищают горло.

Оборачиваюсь, едва не роняя телефон из рук. 

Из кресла в углу гостиной на меня кто-то смотрит. Там достаточно темно, так что я улавливаю лишь силуэт, который  сидит, положив пятку одной ноги на колено другой.

С минуту таращусь на него, не в силах сказать ни слова. Он тоже молчит, но при этом разглядывает меня. Чувствую его взгляд всем телом. 

– Ой, простите! – наконец, выдыхаю. – Я вас не заметила.

– Я понял, – слышу тихий голос.

Судя по тону, со мной говорит мужчина. Но от хриплых, бархатистых ноток у меня по спине заскакали мурашки.

Кажется, я  уже где-то слышала этот голос…

14

– Катерина Павловна! – меня отвлекает Надежда.