Неожиданно ей стало не по себе от мысли, что придется оставить все, как есть, хотя минутой раньше Констанс больше всего на свете хотелось, чтобы Чарлз узнал о ее любви к Роберту.

Когда смущение прошло, Констанс вскинула голову. Теперь она предстала перед испытующим взглядом Чарлза смертельно бледной, убитой горем женщиной, которая глубоко переживает потерю любимого человека. Чарлз был само сочувствие, но даже горестная мина не смогла испортить дьявольской привлекательности его лица.

Итак, вечер безнадежно пропал. Констанс танцевала, когда ее приглашали, машинально улыбалась, приправляя светскую болтовню беззаботным смехом, но не могла избавиться от неприятного осадка после откровенного разговора с Чарлзом.

Теперь он наверняка оставит меня в покое, что мне только на руку. Но вопрос в том, хочу ли я этого? — спрашивала себя Констанс, бросая на Чарлза робкие взгляды.

Перед объявлением следующего танца Констанс удалось перекинуться парой слов с Чарлзом. Однако после этого у нее сложилось впечатление, что ей присвоили статус пожизненно скорбящей вдовы, и настроение у молодой женщины испортилось окончательно.

Когда прием подошел к концу и гости начали потихоньку расходиться, Чарлз подошел к Констанс.

— Где вы собираетесь провести Рождество? Полагаю, в Лондоне? Ведь вашим родителям наверняка не терпится увидеть свою дочь.

— Я, конечно, об этом думала, но…

Констанс запнулась, раздумывая, как объяснить Чарлзу, что фешенебельная лондонская квартира матери, устланная дорогими коврами и меблированная по последней моде, не совсем подходящее жилье для Банга. Однако он, прежде чем Констанс смогла продолжать, закончил фразу за нее:

— Но это воскресит неприятные воспоминания. Понимаю.

Нет, не понимаешь! — хотелось закричать Констанс. Зачем я тебе все рассказала? И кто меня только за язык тянул! — сокрушенно подумала она и поспешила внести ясность:

— Да нет, дело не в этом. Не могу же я оставить Банга здесь одного. А брать его с собой просто немыслимо: мама терпеть не может домашних животных.

— Ах вот оно что… — протянул Чарлз, и Констанс показалось, что он не поверил ни единому слову. — Тогда окажите мне честь присутствовать на праздничном обеде в Стэйн-холле.

— Благодарю, но дома мне будет очень хорошо, — сказала Констанс, проглотив готовое сорваться с языка: «Ваша жалость мне ни к чему». — Я пообещала Банга долгую прогулку вдоль речки и индейку на ужин.

— Звучит заманчиво. — К Чарлзу опять вернулось хорошее настроение, и он с усмешкой добавил: — Я бы с удовольствием нарушил ваш с Банга тет-а-тет, если вы, конечно, не возражаете… — А потом он нагнулся к самому уху Констанс и заговорщицки прошептал: — Ненавижу Рождество в Стэйн-холле. Однако положение обязывает — я должен соблюдать эти глупые традиции.

— Но это вовсе не означает, что вам обязательно надо их продолжать? — тоже шепотом спросила Констанс, вдыхая полной грудью головокружительный аромат его бесспорно дорогого одеколона.

— Думаю, не обязательно, — согласился Чарлз. — Честно говоря, я никогда не пытался что-либо изменить. Ведь у меня просто-напросто не было выбора. Вечера, званые обеды, коктейли… Каждый год одно и то же. Все торжества, все праздники похожи как две капли воды. И нынешнее Рождество не будет исключением.

— Когда я была маленькой — очень маленькой, лет десяти — на Рождество родители увезли нас с Саймоном в Шотландию, и мы провели целую неделю в лесной глуши, поселившись в самой настоящей избушке, — медленно заговорила Констанс. Она не понимала, почему вдруг ей в голову пришло это далекое воспоминание детства, но уже как наяву ощущала знакомую свежесть морозного утра и бодрящий запах хвои, исходивший от исполинских сосен, которые окружали их скромное жилище. — Мы с Саймоном проводили на улице все дни напролет, лепили снеговиков, кидались снежками, и отец наслаждался каждой минутой нашего детского счастья. В отличие от мамы… — Констанс скорчила недовольную гримасу. — Она у меня исключительно городской человек.

— А где живет теперь ваш отец? — осторожно поинтересовался Чарлз. Шестое чувство ему подсказало, что Констанс не так-то просто будет снова вызвать на откровенность, если она вдруг опять замкнется в себе.

— Он умер, — последовал печальный ответ. — Мой отец — замечательный человек, но он был полной противоположностью маме. Отец обожал природу, а мама — нет. Он ее чуть ли не на коленях уговаривал выйти на прогулку, да и то при условии, что на небе ни облачка. Несмотря на это, они безумно любили друг друга. Странно, не правда ли?

— Значит, у вас было счастливое детство?

Голос Чарлза был все так же тих и спокоен, но появившиеся в нем напряженные нотки показались Констанс несколько странными.

— Да, очень счастливое. А у вас? — импульсивно спросила она, не дав себе труда вспомнить о такте.

— Нет, — отрезал он.

Констанс уставилась на него непонимающим взглядом, но Чарлз словно натянул непроницаемую маску, преобразившую его лицо почти до неузнаваемости.

— Принести вам что-нибудь выпить? — сухо поинтересовался он.

Предложение прозвучало как плохо завуалированная просьба прекратить разговор. Констанс потребовалось секунд десять, чтобы окончательно прийти в себя, после чего она оторопело пробормотала:

— Да. Апельсиновый сок, пожалуйста.

Провожая глазами уходящего Чарлза, она вдруг почувствовала, как на нее накатывает злость.

Как же так? Он выведал обо мне практически все, бывал временами до неприличия настойчив в расспросах, а я, задав один-единственный вопрос, получила холодное односложное «нет»! Ну зачем я выворачивалась перед ним наизнанку? — терзала себя Констанс, сжимая в бессилии кулаки. — Он бесцеремонно нарушил правила игры, а я — идиотка — стояла и молча хлопала глазами!

Кто-то легонько потянул ее сзади за рукав. Обернувшись, Констанс увидела миссис Кларк.

— А, вот ты где, дочка! — заговорила она, ласково глядя на свою подопечную. — Мы собираемся домой, но, если ты еще не готова, можем задержаться.

— Нет-нет! Я более чем готова, — поспешно заверила Констанс.

— Тогда пойдем одеваться, — сказала миссис Кларк. — Попрощаемся с мистером Чарлзом у выхода.

Такой вариант подходил Констанс как нельзя лучше. Она решительно выпятила подбородок и, расправив плечи, гордо проплыла в гардеробную вслед за тучной маленькой миссис Кларк. Сухого формального «до свидания» в присутствии четы Кларк будет более чем достаточно для завершения этого ужасного вечера. После того, что они друг о друге узнали, Чарлз, наверное, сделает все возможное, чтобы их дороги больше не пересеклись.

Констанс как раз пробиралась по шумному холлу к выходу, когда за ее спиной раздался низкий голос Чарлза:

— Вы передумали насчет сока? Уже уходите?

— Да. — Констанс стремительно обернулась и, деланно улыбнувшись, добавила: — Миссис Кларк собралась домой, мы как раз искали вас, чтобы попрощаться. — Затем, не давая ему опомниться, громко позвала: — Миссис Кларк! Мистер Стэйн здесь.