Лучше бы обманулась Валерия в своих подозрениях. Приехать бы сейчас домой, отпереть квартиру, а там Лёнька бродит в носках и полосатых боксерах, сердитый и надутый оттого, что она не предупредила и куда-то уехала, и не звонит, и эсэмэсок не пишет. А Лера его чмокнула бы в толстый нос и сказала весело: «Кончай гундеть, Лёнька, давай лучше ужинать». Ну, может, не ужинать, ужин-то она не приготовила. Может, чай пить. Он бы поворчал немного, а потом спросил, как дела, и куда это она шлындрала на Михе. Михой она джип свой зовет. Она наврала бы что-нибудь, и все у них стало бы как прежде.

Как же – по-прежнему… Она что, забыла? Забыла, почему она здесь? Это не она шлындрала, это его не было всю ночь. Приехать домой и просто так сесть чаек пить теперь не получится.

На сцене на фоне расписного теремка исполняли дуэт и весело отплясывали, взявшись под ручку, мышка-норушка и лягушка-квакушка, а кто-то злой и страшный, не иначе как волк – зубами щелк, прятался за бутафорской елью, и дети вразнобой кричали писклявыми голосами, торопясь предупредить беспечных добрых героев о коварной ловушке, подготовленной серым негодяем.

Лёнька так и не появился. Ни к началу первого акта, ни к началу второго.

В гадостном настроении Валерия встала со скрипнувшего кресла. Делать тут ей больше нечего, и что делать дальше, она не знала. Лера вышла в гулкое пространство пустого фойе, где в уютной нишке рядом со входом в зрительный зал расположилась в кресле дама-контролер и читала какой-то журнал. Кажется, что-то про здоровье.

Дама взглянула поверх золотистой оправы на Леру и вновь уткнулась в глянцевые страницы. Бурова посмотрела на нее задумчиво, и язык сам проговорил:

– Извините, что отрываю… Не подскажете, а Лепехина Антонина работает в вашем театре?

Дама отложила журнал в сторону и с любопытством посмотрела на Леру.

– Лепехина? Работает, – многозначительно растягивая слова, ответила она. – Только кем же вы ей приходитесь, если так ее назвали? В театре быть Лепехиной неприлично, тут она Аделаида Турчинская.

– А! – воскликнула Лера. – Квакушка, значит. А я ее и не признала. Грим очень густой. Вон же ее фотография, на той стене! И как я просмотрела?!..

– А вы, извините, кто будете? – с первобытной бесцеремонностью повторила вопрос контролерша.

– Ассистент режиссера из Москвы, – бодро представилась Лера и сама себе удивилась. Выходит, годы дружбы с Киреевой не прошли для нее даром. – Ваша Лепехина в кастинге собралась участвовать на главную роль в новом телесериале, прислала анкету с фотографией, – продолжила она фонтанировать, – но мы инкогнито проверяем, кто чего стоит. Так сказать, в естественной среде обитания.

– Ну и как? – ревниво спросила дама, скушав эту чепуху, не разжевывая.

– А никак. Ни фига играть не умеет эта Лепехина. У нее не лягушка, а гусеница какая-то получилась, причем криволапая. Хотя квакает, надо заметить, отменно.

Дама удовлетворенно покивала:

– Совершенно бездарная актриса. Один апломб и ничего больше. Да и образ жизни у нее…

Дама бросила на Леру многозначительный взгляд и потянулась за журналом.

– Позвольте, позвольте, – воспротивилась Лера, – как вы можете так разговор прервать? У вас же есть гражданская совесть? Мало ли что я главному доложу о ее бесталанности, а он возьми и прими ее в сериал, несмотря на мое отрицательное представление. А потом неприятности какие-нибудь случатся. Ведь тогда вы будете виноваты, что не предупредили!

Дама выпрямилась и произнесла сухо:

– Гражданская совесть у меня есть. Если бы не это, я бы смолчала, конечно же. Потому что сплетен не поддерживаю и сплетниц на дух не переношу. И сама никогда ни о ком… Но проинформировать обязана. Вы садитесь, – она указала на кресло рядом.

Валерия моментально в него плюхнулась и навострила уши. Контролерша, аккуратно разместив очки в футляре, а футляр – в накладном кармане льняного, с петухами по кайме, летнего жакетика, понизив голос, принялась информировать:

– Чтобы было понятно, с предыстории начну. Турчинская, Тонька Лепехина то есть, в театре давно, сразу после училища сюда и устроилась. И вроде бы тогда уже была в разводе, точно не скажу. Вокруг нее всегда мужики вились. А чуть больше года назад снова замуж вышла. От первого брака у нее дочка осталась, однако поговаривают, что она ее родила еще до того, как первым разом замуж выскочила. Лично я к этой версии склоняюсь. Так вот, про дочку. Воспитала Тонька девчонку совершенно отвратительно. Да и не воспитывала, чего врать-то. Юлька совсем ее не слушается, к тому же хамка, врунья и бездельница. Школу окончила, поступать никуда не захотела и год моталась без работы. Но новый папенька таков оказался, что у него не забалуешь. Сказал, что тунеядку кормить не собирается, и как отрезал, Антонина даже пикнуть не посмела, чтоб дочку защитить, так-то. Хотя муженек ее не бедствует. По нашим меркам, понятное дело, не по столичным. Потому она, видно, и замуж за такого жигана решилась, что богатый и в авторитете. У этого Артура бильярдная на Привокзальной. А дружки у него, скажу я вам, такие, что лучше за версту обойти, все с наколками на пальцах. Конечно, Юлька не решилась мамкиному мужу перечить, на работу устроилась, но куда устроилась-то! Им сказала, что кассиром в парк аттракционов, а на самом деле – наркотики распространять. Но это потом вскрылось, после того, как Машу убили, а сама Юлька исчезла. И Димка, их заводила, тоже куда-то подевался, нет его дома. А как все было-то… Юлька с Машей и Димкой в одну школу ходили, правда, учились в разных классах. Видимо, они Юльку по старой дружбе и взяли в артель – на дискотеках какие-то бумажки и таблетки продавать. Экстази, что ли. А обе девки влюблены были в этого Димона по самые ушки, хоть парень он так себе, пирог ни с чем. Так вот, недавно Машу нашли мертвую и с проломленной головой. Дома. Вернее, на съемной квартире. Она отдельно от семьи жила, однушку снимала. И кто ее укокошил, до сих пор не выяснили. Хотя бабки соседские поговаривают, что к ней Димон накануне заходил ненадолго. То ли один, то ли с Юлькой, непонятно, в показаниях старухи расходятся. Я так мыслю, что эти двое ни при чем. Мало ли кто мог к ней прийти позже, ночью, допустим? Нашли-то ее не сразу, только на следующий день. Вера, сестра, зашла навестить, звонила, звонила, Машка дверь не открывает, мобильник не берет. Ну, выломали дверь соседские мужики, Вера их