— Нина… — поспешно ответила хозяйка. Ей вряд ли было больше тридцати пяти, может быть, даже моложе Артема, но — застиранный халатик, неприбранные волосы, наспех накрашенные зачем-то губы — про себя Артем называл таких «баба» и мало чего испытывал, кроме брезгливости. Но на работе нужно улыбаться.

— Нина — такое необычное, редкое имя, сейчас такое и не встретишь.

— Ой, спасибо… — зарделась женщина. — Да это даже не моя квартира! Я соседка хозяев — соседи мои за границей уже года три, квартиру вот сдают, а я присматриваю…А вы скажите, ее в чем-то подозревают, да? — Она старательно выговорила слово «подозревают». — Вот ведь, а! Приличная девушка такая, никогда бы не подумала…

— Можно присесть? — спросил Артем, прежде чем опуститься на диван рядом с ней.

— Конечно!

— Нина, Татьяна ничего не натворила, не беспокойтесь. Но запомните, ей угрожает опасность… — Артем очень любил говорить пафосно-киношными фразами, его это забавляло. — Вы сами видите: дома она не появляется, ее родственница тоже беспокоится — не знает где она. Так что все очень серьезно! Сама она вряд ли вернется в эту квартиру, но кто-нибудь наверняка будет ее здесь искать, тогда вы, пожалуйста, свяжитесь со мной по этому телефону, — он положил перед женщиной визитку с номером, — важно, чтобы вы связались именно со мной — наш сотрудник Салтыков сейчас в отпуске, и это дело теперь у меня.

Женщина послушно и доверчиво кивала после каждой фразы Артема.

* * *

Зампред комитета Госдумы Левченко появился в кабинете начальника районного УВД Николая Ивановича Синицкого неожиданно. То есть, Синицкому, конечно, позвонили «сверху» и поставили в известность, что дело о недавнем взрыве в квартире у них в районе, берет под свой контроль лично Левченко — но берет и берет… На то он и депутат, чтобы все время что-нибудь контролировать… — подумал Синицкий и, хоть и распорядился дело подчистить, но особенного внимания звонку не придал. Ситуацию со взрывом недельной давности он помнил: взрыв не меленький — кухня выгорела полностью, один труп, больше, слава богу, пострадавших нет. Начальник следственного отдела Исаков, работающий под началом Синицкого, по случайности оказался рядом с местом происшествия, потому прибыл одним из первых и сам же возглавил осмотр места. СК как всегда перетруждаться не захотел и от дела открестился, сославшись на то, что криминала никакого нет, а значит, это подследственность полиции. Так что в итоге Исаков и забрал то дело себе в производство.

Причина смерти хозяйки пострадавшей квартиры — кровоизлияние в мозг, полученное при падении, видимо, когда та надышалась газом. Какие-то претензии были к работникам коммунальных служб, но, в конце концов, Исаков выявил, что хозяйка квартиры виновата сама. Неправильно эксплуатировала газовую плиту. Несчастный случай. Проблем для УВД и для себя лично Синицкий не ожидал.

Каково же было его удивление, когда на следующий день после звонка к нему в кабинет явился сам Левченко — вальяжный, с пухлым лицом и внимательными глазами.

Очень скоро Николай Иванович понял, что допустил ошибку. Возможно роковую. Вообще, сам он считал себя везунчиком: особых проблем со службой не было никогда. Николай Иванович медленно, но верно продвигался вверх по служебной лестнице, хотя карьеристом не был. Как-то само так вышло. Был он человеком достаточно упрямым, грамотным, умел вовремя «прогнуться», но без лишнего усердия и постоянного поддакивания, так что и начальство, и коллеги, и подчиненные Синицкого уважали. Собственно, дослужиться до занимаемого сейчас места он никогда и не рассчитывал, и был уверен, что эта должность — его «потолок». Вдобавок, Николай Иванович давно подумывал, чтобы уйти на покой — устал он. Правда, уйти хотелось все же с почетом, а не с пинком под зад.

Потому на свой прокол он отреагировал болезненно… Покойная Астафьева — та самая, единственная погибшая — приходилась невесткой зампреду Левченко. Впрочем, настроен враждебно Левченко вроде бы не был.

— Вы уж поймите меня, Николай Иванович, — говорил зампред, — Катенька ведь мне как родная была, а теперь раз — и нет ее! Что случилось, кого винить?.. Говорят, несчастный случай, только положа руку на сердце, — депутат запальчиво приложил ладонь к груди, — не верю я! Решил сам лично явиться и все разузнать…

Подоспевший начальник следственного отдела Владислав Исаков начал излагать Левченко детали дела, а Синицкий тем временем вздыхал и думал о том, что не видать ему почетной пенсии. Зампред вел себя странно: косил зачем-то под простачка, но глаза выдавали — слишком внимательные. И в район к ним сам явился, и ничего вроде бы не требует, наказывать никого не рвется… зачем ему это все?

— Но как она вообще оказалась в квартире в это время?! — покраснел от натуги и несогласия Левченко. — Катенька ведь работает! В это время она никогда не бывает дома!

Следователь отвечал ему подробно, не спеша. Было видно, что пытается он вести себя уверенно, но непроизвольно у Исакова даже язык заплетался:

— Я разговаривал с ее коллегами: Астафьева плохо себя чувствовала в тот день — только что вернулась из командировки, ночью не выспалась. Ей даже предложили взять отпуск. В таком состоянии, к сожалению, подобные несчастные случаи не редкость. К тому же неполадки с газовым шлангом в плите — в шланге была трещина, причем экспертиза показала, что испорчен шланг по вине хозяйки. В итоге газ выходил несколько часов. Ну а потом… вы же понимаете, достаточно небольшого огня, даже искры, чтобы прогремел взрыв. А Астафьева как раз курила…

На мягком, словно надутом лице выступали капельки пота. Он вздохнул:

— И что же, вы исключаете всякую возможность предумышленного убийства?

Синицкий, угрюмо молчавший до этого, вопросительно взглянул на следователя. Тот тоже молчал, но несколько рассеяно. Вопрос и правда был странноват: с чего Левченко взял в голову, что Астафьева могла быть убита? К тому же складывалось впечатление, что подобное заключение устроило бы его намного больше.

Исаков, опомнившись, забеспокоился еще сильнее — заизвинялся и принялся промокать свой вспотевший от волнения лоб платком:

— Екатерина Андреевна была адвокатом, специализировалась на уголовных делах — я тщательнейшим образом рассмотрел все ее последние процессы, но пришел к выводу, что в профессиональном плане у нее проблем не было. — Синицкий сильно сомневался, что Исаков так серьезно занимался этим делом, но преподносил тот свою работу в выгоднейшем свете. — Год назад, вы знаете, наверное, был застрелен в своем офисе Андрей Астафьев — ее отец. В том случае, конечно, было заказное убийство в чистом виде, но опять же ничто не указывает на то, что эти две смерти взаимосвязаны. — Николай Иванович отметил, как Левченко поднял беспокойный взгляд на следователя при упоминании Астафь6к8ева-отца. — А самое главное, Вячеслав Петрович, в квартире так и не было обнаружено следов умышленного поджога. Это указывает, что взрыв был все-таки несчастным случаем. Мне очень жаль…

Последняя фраза показалась Синицкому двусмысленной: то ли следователь сочувствовал горю Левченко, то ли сочувствовал, что надежды депутата на то, что смерть была именно убийством, не оправдались. А что Левченко сожалел почему-то, что это не убийство было видно сразу.