колеса, вот, — он открыл в телефоне галерею и показал мне, чтобы не быть голословным.

Но я и так поверила.

— Ничего себе! Псих! Зачем он это сделал?! — удивилась я, разглядывая «погром».

— Да у нас с ним старые тёрки по поводу места, — Алик потёр лицо и выдохнул. — Этот гад считает, что место его, но по договору оно закреплено за нашей квартирой. Машины у нас долго не было, и типа он там свою ставил, привык, а в этом году у меня вдруг тачка появилась, и я ему на это место права указал. И вот, он бесится полгода. Добесился. Всё утро я с ним бодался. Всё отрицает, гад. Ещё и полицию собирается подключить. Мол, я сам проткнул, а на него хочу вину спихнуть, ради страховки или чего-то… Я обошёл всю округу, свидетелей искал, нашёл пару камер, хочу проверить, видно ли с них. Устал разбираться. Блин, — он поглядел на меня и покачал головой. — Не хочу тебя грузить, но это что-то нереальное… ножом… как какой-то психопат…

— Ножом?! — округлила я глаза.

— Угу. Сегодня колёса ножом пыряет, а завтра — людей начнёт. Я уже думаю, может, ну его нафиг, ещё взбредёт что-нибудь в бошку. С виду, мужик-мужиком. Лысоватый, в очках, семьянин, гундит по поводу и без. И вдруг бац! От таких типов не ожидаешь подвоха.

— Жуть… — я поёжилась. — Ты осторожней пожалуйста…

— Не волнуйся, — Алик вдруг вспомнил вчерашнее и глаза у него повеселели. — Вряд ли он решится напасть на «маньяка».

Я заулыбалась и почувствовала его ладонь.

— Ладно, Маньяк, — смущённо вытянула я руку, — мне на живопись пора. Я побегу.

— Беги-беги, — усмехнулся он вдогонку. — От Маньяка не убежишь. Сегодня после пар идём, да?

— Да!

Лестница звонко застучала под каблуками. Живопись на первом этаже. Я пробежала несколько тёмных закутков, коридоров, обгоняя кучки студентов и кусая в волнении губы — «ножом»! — удивлялась я на бегу. — Ленка офигеет от новости! Ножом проткнул. Натуральный психопат. Бедный Алик. Видимо, не бывает у нас дворов без «уродов». Как в той пословице, «в семье не без урода», так и во дворе, один ненормальный обязательно да найдётся. Вот, и у меня во дворе тоже есть такой… ненормальный… и…

Мысль зависла где-то на середине пути.

Каблуки зацокали реже. Ещё реже. Что-то было не так. Живот крутило.

И у меня во дворе… есть… один…

Я нахмурилась.

Остановилась, не дойдя до аудитории десяти шагов. Какая-то страшная догадка подкрадывалась сзади. Догоняла меня. Я завернула от неё к высокому окну в старой раме, бросила сумку, и опустилась на подоконник, совершенно сбитая с толку. Просидела так целую минуту взволнованно ковыряя чехол. Что-то не клеилось в рассказе Алика. Зачем этому типичному мужику так рисковать? Спускаться ночью на парковку, дырявить Алику колёса. Так открыто. Его же все соседи знают, могли заметить, выдать… и камеры…

Проще было бы подложить какой-нибудь гвоздь или что-то острое, чтобы Алик как будто бы «сам» наехал. Хватило бы и одного проткнутого колеса, чтобы машина встала. А тут… открытый конфликт. Опасный, как провода под напряжением.

И…

Ножом…

Все колёса.

Все до единого. Нарочно.

Чтобы Алик опасался…

Сталью блеснули серые глаза в шлеме.

Ножом!

Я представила, с каким упоением ОН мог втыкать лезвие в ненавистные колёса ненавистной машины Алика, и в горле пересохло. Нет, не может быть. Не следил же он за ним до дома? Я вроде видела его после озера… Или когда возвращалась с магазина? — попыталась я вспомнить. — Нет, не видела… он ушёл с турников, пока мы ездили гулять. Ушёл домой. Или нет?

Раздался звонок.

Я залетела в аудиторию белее мела.

— Дашка, ты чего?! — удивилась шёпотом Ленка, когда я стала раскладывать гуашь дрожащими руками. У меня всё валилось и ватман никак не хотел цепляться к подрамнику.

— Ай, ф-ф, — я сунула проткнутый палец в рот. — Дурацкие кнопки. Дай малярку плиз, — попросила я, ошарашенную подругу. — Спасибо. Да ничего, встретила сейчас Алика наверху.

— И-и? — поторопила та круглыми глазищами.

— Ему кто-то колёса проткнул, поэтому он опоздал, — объяснила я как можно спокойней. Но в горле всё ещё першило. Комом встало предположение про моего дерзкого соседа.

— Обалдеть!

— Угу.

— И никто не видел кто это сделал?

Серые глаза нагло усмехнулись.

— Нет, — я поправила работу. — Алик искал свидетелей, но никто не видел. Ещё камеры проверит, вдруг на них записалось.

Ленка с упоением затараторила про похожий случай из новостей, а я замешивала на палитре краски и думала: говорить ли Алику про НЕГО? Было бы правильно, рассказать всё-всё, что я знаю. А что я знаю, — остановила я себя. — Я ничего не знаю. Только догадываюсь. А вдруг я ошибаюсь? Вдруг я напридумывала себе всякого? Нет, если бы я могла убедиться, то, конечно, я рассказала бы. Но, если я ошибаюсь, я не хочу наговаривать зря. Даже на такого бандита. Это значило бы опустится до его уровня, а я не хочу. Я буду разумнее, буду осторожнее.

Как бы убедиться?

Дождаться, пока Алик проверит камеры? Да. Я посмотрю с ним записи, и если узнаю моего соседа — а я узнаю его из тысячи! — я выложу Алику все мои подозрения. Решено.

После пар, мы собрались у входа довольно большой компашкой. Кроме Алика, к нам присоединились ещё несколько девчат из его группы и Илюхин друг. Получалось весело. Даже Алик повеселел. Я шла рядом и всеми силами отвлекала его от пережитого несчастья с машиной: смеялась над всеми его шутками, даже над несмешными, стреляла глазками, кокетливо поправляла непослушные волосы и даже позволила придержать за руку, когда мы «сокращали путь» и лезли вниз по тропинке, через всевозможные кусты и буераки.

А ещё я зыркала на счастливую Ленку, которую «придерживал» её Славик, и искренне радовалась за них. Я так напереживалась после новости о машине, что больше не хотелось. До тошноты напереживалась! Сил не осталось переживать! Поэтому, я решила на время «забыть» о ножах и колёсах, и просто насладиться вечером. И этими, как их там, колодцами.

Что бы это ни значило.

— Жаль, море отменилось, — вздохнул Алик тихо, когда мы наконец добрались до музея.

— Ничего, — утешила я, — в следующий раз обязательно съездим.

— Может на электричке?

— Ну-у, — отозвалась я с сомнением, — в выходные будем как селёдки в ней стоять…

— А селёдки разве стоят? — хохотнул он.

— Ну да, — я тоже засмеялась, представив, — в банке стоят. Вот так, вытянув ручки, — я показала селёдку с руками, и на наш смех обернулись другие.

— Чего вы?! — хихикала Ленка.

— Обсуждаем стоячую селёдку, — отмахнулась