— Я её мать и это моя забота! — я чуть не кричу, чтобы не расплакаться от очередного удара судьбы. Глеб прав на сто процентов — я отвратительная мать, я ничего не могу дать своему ребенку…

Тем временем машина уже остановилась на парковке около той самой элитной многоэтажки, в которой до сих пор оставались мои скудные пожитки. Мне хотелось красиво выйти из автомобиля, хлопнуть дверью, и уйти походкой от бедра, высоко подняв голову и не оборачиваясь. Но реальность диктовала свои условия, и я не смогла не то, что «от бедра», но даже и шагу сделать самостоятельно. Пока мы ехали, нога, которую доктор «вправил», начала, как он и предупреждал, сильно болеть.

— Вылезай давай! — сказал Глеб, открывая мне дверь. Он совершенно не щадил моё достоинство, ничуть не изменив своего тона.

И я расплакалась. Вернее даже разрыдалась. От бессилия. От всех насмешек судьбы, от того, что мне вечно так не везет в жизни и от… боли в ноге, которая становилась с каждой секундой всё невыносимее.

— Ну всё, всё… — мужчина присел на корточки рядом с дверью, и протянув ко мне руку, стал успокаивающе гладить меня по плечам. Меня это немного успокоило, и как только я перестала «наращивать обороты» своей истерики, Глеб, мягко улыбнувшись, щелкнул мне по носу и сказал: — Иди к папе на ручки!

И потянув меня на себя, вытащил из салона. Я снова оказалась в его сильных руках. Мне так захотелось почувствовать эту заботу и защищенность, что я прижалась к нему и уткнулась носом в шею. Втянув приятный мужской запах, я кажется совсем потеряла голову, потому что в следующую секунду я прильнула к этому месту уже губами и сама не поняла, как это вышло, но я поцеловала Глеба в шею…

Глеб

Когда Николь заплакала, я понял, что не стоило так резко ей выговаривать по поводу безответственности. На самом деле, я ведь совершенно её не знаю. Мне кажется странным, что девушка осталась с ребенком без крыши над головой — это же уму не постижимо! Но с другой стороны, — я ведь тоже не супер-отец… Если бы не родители, которые фактически воспитали мою Нику, то мой ребенок вообще не понятно, где бы сейчас находился…

Желая утешить и загладить вину за необдуманно брошенные обвинения, я машинально потянулся, чтобы вытереть девушке слёзы, как всегда делал это своей Нике, когда она плакала. Но в этот момент вдруг что-то пошло не так. Прикосновение к лицу Николь вызвало странное ощущение. В первый миг даже чуть было не одернул руку, так резко меня словно током прошибло. Не сделал этого только потому, что стало стыдно за свою реакцию перед девчонкой. Что она подумает обо мне? Вдруг еще решит, что у меня к ней мужской интерес… Но этого не может быть. Николь слишком молода для меня. Да и не в моем вкусе совсем.

Прокрутив в голове все логичные объяснения, я пришел к выводу, что эта реакция — всего лишь слегка сбившиеся ориентиры. Личико весьма симпатичное, вот и сработал какой-то рефлекс.

Не желая еще глубже вдаваться в эту тему, я решил самому себе доказать, что могу владеть своими инстинктами, и неподходящая девушка не сможет пробудить во мне желание против моей воли.

— Иди к папе на ручки! — смело говорю я, акцентируя своё собственное внимание на слове «папа». Я буду воспринимать её как дочь и всё будет ок.

Но стоило мне снова прикоснуться к девушке, взяв её на руки, как внутри всё снова предательски затрепетало. Я миллион раз пожалел, что взялся сам нести её в квартиру. Надо было попросить консьержа, заплатив ему, как это делал уже не раз, перевозя тяжелые вещи в новую квартиру. И сейчас поскорей доставить её в квартиру и смыться на работу было моим единственным желанием. Ну, почти единственным. По крайней мере самым разумным, это точно.

И я уже собрался стартануть к подъезду, как вдруг почувствовал, что Николь начинает меня… нюхать… А через секунду, не дав мне осознать первое действие, девушка совершает следующее, напрочь сбивая все барьеры, которые я так усиленно выстраивал в своей голове. Она меня целует в шею… Легко, невесомо, но от этого прикосновения меня начинает трясти и, кажется, даже кружится голова. В общем, наступает какое-то помутнение рассудка, и я, вместо того, чтобы идти к подъезду, ставлю Николь на ноги и заглядываю ей в лицо. Последняя надежда моя — что она смутится и хоть что-то скажет в своё оправдание — рушится, когда я встречаюсь с затуманенным взглядом заплаканных глаз. Они срывают стоп-кран, и я уже решительно тянусь к её лицу за поцелуем, как вдруг, словно ушат ледяной воды, позади меня раздается до жути знакомый голос:

— Глееебушка! Ну наконец-то!

Все чувства, которые я испытал за последние две минуты, в миг растворились. Я хотел бы не только сейчас не слышать этот голос, но желательно вообще никогда — ни в будущем, ни в прошлом. Но реальность такова: очевидно, что позади меня стоит биологическая мать моей Ники.

Мне очень хочется ошибиться, хочется, чтобы услышанное было просто слуховой галлюцинацией, и поворачивая голову, я, как ребенок, загадываю желание. Но Деда Мороза не существует — передо мной во всей «красе», приняв выгодную позу, с чемоданом в руках стоит Альбина.

— Ну, что же ты, как неродной, стоишь?! — манерность в интонациях у неё появилась после переезда в Москву, лет пятнадцать назад. Примерно с того времени, меня стало подташнивать во время наших вынужденных встреч, связанных с желаниями бывшей жены «повидаться с дочерью».

Альбина виляя бедрами, словно по подиуму, идет в мою сторону и тут же, отталкивая Николь, державшуюся за мой локоть, виснет на моей шее.

— Как ты узнала мой новый адрес? — сухо, без приветствий, задаю вопрос, пытаясь выбраться из тисков тощих жилистых рук.

— Почему это «твой»? — с фальшивой улыбкой воркует Альбина. — «Наш». Наш новый адрес, дорогой.

— Ты пьяная что ли? — резко обрываю её бред и пытаюсь сдерживаться от крепких выражений, так и рвущихся с языка. — Альбина, если ты хочешь проведать Нику, то звони ей сама и договаривайся. Она девочка давно взрослая, а с недавних пор — совершеннолетняя, поэтому зря ты сюда приперлась, я не буду тебе помогать с ней встретиться.

— Милый, зря ты так со мной говоришь. Я ведь твоя законная жена, — она переводит взгляд на Николь, будто только сейчас её заметила, — не то, что всякие пигалицы, которых ты тискаешь на каждом углу.

— Альбина! — я готов взорваться. Мало того, что она снова завела старую песню про «законную жену», так еще и оскорбляет девушку, которая вообще здесь не при чем. — Еще раз спрашиваю, чего тебе надо? Быстро говори и уходи!

Да, получилось немного громко, на нас обратили внимание охранники у поста на проходной, и один из них направляется в нашу сторону.

— Мне действительно есть, что с тобой обсудить, — невозмутимо заявляет бывшая. — Мне прямо здесь говорить? — она, конечно же, тоже заметила приближение блюстителя общественного порядка на территории элитного двора, и теперь козыряет этим.

— Пойдём в квартиру, — резко отрезаю и собираюсь снова поднять Николь на руки.