* * *

Я включила браслет, согревший запястье приятным теплом. Ввела персональный семизначный код. Посмотрела, как разом подмигнули разноцветные лампочки. Быстрым взглядом обвела помещение и шагнула к ближайшей каталке, где лежала белокурая девочка лет четырех. Сквозь бинты на голове просачивалась кровь, бледная ручка безвольно свешивалась вниз. Я нарочно устроила себе испытание. Проверну работу с ребенком, остальное точно нипочем. Ощущая пристальный взгляд воина, я поднесла руку с рабочим инструментом к сердцу девочки. Пока ещё живому и отчаянно бьющемуся. Запястью на миг стало горячее, но браслет мгновенно закончил дело, подарив нам с маленьким человеком не слишком обнадеживающую пятерку.

— Эх, — печально выдохнул Торр. — Желтый. Не повезло.

— Главное, не красный, — объявила я, подражая интонациям Галы, хотя отлично понимала, что у ребенка почти нет шансов. Никто из Поднебесья не станет тратить энергию на третий уровень, когда в городе сотни пострадавших первого и второго. — Давай работать. А то стоим, как две клуши, доказывая правоту Тайруса о наших возможностях.

Забавно, как упоминание наставника повлияло на Торра. Подтянулся, грудь выпятил, волосы пятерней поправил. И крыльями взмахнул заодно. После чего виновато крякнул, и сразу принялся за дело, неуклюже курсируя от одного раненного к другому.

Я постаралась не уступать его прыти. Удивительно, как быстро удалось взять себя в руки. С трудом подходила еще к двоим-троим, а затем началась работа на автопилоте. Браслет — к сердцу, цифра на панели и установка нужного свечения. В целом, нам везло. За час мы с воином выявили всего четверых жёлтых (по два на каждого), остальным же с чистой совестью ставили два верхних уровня.

Дальше с отсортированными пострадавшими работали настоящие ангелы. Спасали тех, кого можно спасти. Игнорировали тяжелых больных. Без эмоций. И сожалений. Я даже залюбовалась ими. Вот какими и нам следовало стать. Непробиваемыми, величественными, несущими пусть не всегда свет, но покой определенно. Но, боюсь, наша нестандартная группа этому никогда не научится. Или очень и очень нескоро. Прав Тайрус, говоря, что умение работать с браслетом не делает стажера истинным посланником Поднебесья.

— Ты думала, кого хочешь в эти… как их? Подопечные. Во! — спросил воин, вытирая широкий лоб рукавом. Он затосковал среди криков и слез. С другой стороны, уж Торр точно не должен реагировать на кровь и стенания. И не такое его душа повидала на поле боя.

— Думала. Старушку, — брякнула я первое, что пришло на ум. — Такую, чтоб сидела дома и не доставляла хлопот.

— Смешно, — проворчал воин. И вдруг прошипел. — Вот дубина треснутая!

— Какая? — чуть не прыснула я, однако вовремя вспомнила, где находимся, и зажала рот.

Но собрат-неудачник и не думал веселиться.

— Двойка, — проговорил он едва слышно и глянул на меня несчастными, как у брошенного пса, глазами. — Смотри, — он повернул руку с браслетом.

Мой растерянный взгляд остановился на лице обреченной девушки, которую тестировал Торр. На пропитавшихся кровью джинсах и футболке. Светлых спутанных волосах. Внешность ей досталась не выдающаяся, но привлекательная. Такие редко остаются одни. Но чаще довольствуются тем, что само плывет в руки, и не пытаются сворачивать горы.

— Что делать? — Торр медлил с решением, хотя понимал, что вариантов не предлагается.

— Ты знаешь, — пробормотала я, продолжая смотреть на девушку.

Было в её облике нечто, заставляющее меня дрожать.

— Что с ней⁈ — громко спросил врач у санитаров.

— Глубокий сон, почти запредельный, ранения брюшной полости, сломано четыре ребра, пробито левое легкое, — отчитался тот скороговоркой. — Машина сбила. В момент погружения. По дороге была остановка сердца. Удалось запустить…

Торр поморщился и нажал указательным пальцем нужную кнопку на браслете. Меня пробрал озноб, хотя ангелы по определению не должны мерзнуть. Девушку, освящаемую невидимым для людей красным ореолом, увозили в операционную. А я стояла не в силах пошевелиться и смотрела вслед каталке. Не понимая, почему хочется повалиться на колени, обхватить горячую голову ладонями и кричать, срывая голос: «Одна! Одна! Одна!»

Ноги сами понесли в операционную. Туда, где суетился медперсонал, и обреченному человеку оставалось жить считанные минуты. Наставник однажды рассказывал, что душу, готовую покинуть тело, можно разглядеть заранее. Она мечется внутри, желая поскорее обрести свободу. Так случилось и в этот раз. Бледная субстанция бурлила в умирающей девушке. Словно в сосуд загнали пар от кипящей жидкости, и теперь он не мог вырваться или раствориться. Оставалось только бесноваться, мечтая о воле.

— Не уйдешь! — приказала я душе, не успев осознать, что творю.

Искалеченное тело затмило всё — и наставления Тайруса, и учебные пособия, читаемые и перечитываемые с экрана, и крохи здравого смысла, хранящиеся в подкорке (или другой части головы ангела). Сейчас я знала только одно — мне нельзя отпускать душу. Я должна разбиться в лепешку, уничтожить саму себя, если потребуется, но спасти эту светловолосую девушку, приговоренную к смерти.

Она просто уснула и не может проснуться. Моя задача — разбудить…

Я не запомнила, как включила на браслете режим передачи и положила ладонь, растопырив пальцы, на живот раненной. Только почувствовала поток энергии, хлынувший от меня к ней. А потом что-то случилось с глазами. Операционная исчезла. Пришла иная картинка. Её обрывок я видела однажды. В капсуле, когда из огонька души рождалось новое существо — ангел-стажер Ларо.

Я стояла на подоконнике и смотрела на простирающийся внизу город. Волосы трепал злой ветер. В лицо хлестали жесткие струи холодного дождя. Но мне было всё равно. Я подчинила тело своей воле, оставался последний шаг. Одно мгновение до свободы. До призрачной надежды вернуть то, что было украдено…

— О, Небо и Миры! Что ты творишь, Ларо⁈

Чужое воспоминание растворилось, и я увидела в дверях Тайруса с перекошенным лицом. Но не от гнева, а отчаянья. И испуганного Торра рядом. Потом собрат-стажер расскажет, что я напомнила ему могущественное божество с дьявольским огнем в глазах. Особенно в миг, когда объявила громогласно:

— Убирайтесь прочь, предатели! Её вы не получите!

Глава 4

Штрафной эксперимент

Ларо: прошлое

В тот памятный день мы гуляли по городу. Держались за руки и болтали о пустяках. А еще я жалела, что заканчивается лето, а с ним и каникулы. Скоро учебный год в университете, а, значит, нам придется проводить меньше времени вместе.

— Это не страшно, — заверил любимый мужчина. — Учеба важна, а я никуда не денусь. Буду ждать твоего прихода и рисовать. Много рисовать.

Мой портрет он закончил, и теперь тот висел на стене. Потрясающий портрет, между прочим! Я смотрела с него уверенным взглядом. И немножко загадочным. Правда, выглядела красивее,