Перейдя на другую сторону озера слышно как шуршит камыш и прибрежная высохшая трава, жёлтая после зимовки. Она прекрасная, наверное, потому что жёлтая, впитавшая в себя всё летнее солнце.

Сегодня начнётся большой день, как вчера или позавчера. Но только начнётся, потому что, я до сих пор нахожусь в полном людском одиночестве, которое, к сожалению или счастью, меня очень радует. Скоро начнут просыпаться люди, выгуливать своих собак или выходить на пробежку, начнут готовить завтраки или собирать детей в сады и школы, кто-то поедет на работу, учёбу, а мне то что. Я бы, так и прогуливалась целыми днями по малолюдным или совсем безлюдным местам.

Завыла собака – прощание озера. Предупреждает о чём-то или рассказывает свои ночные сны. Или то, как ей не спалось всю ночь, потому что кто-то где-то крысы шуршали у забора и наводили страх. Ей, возможно, показалось, что её людям угрожает опасность, поэтому всю ночь она провела начеку и не выспалась. А может быть ей снился собачий рай.

Я испугался и осел, не понимая откуда у меня такие мысли.

Для полной диагностики моего состояния необходимо ехать в инновационный центр сообщения с космическими научными базами, типа Миры. Этот центр располагался на другой стороне планеты. Все взаимодействия с космосом проходят именно через этот центр, это что-то вроде постоянно развивающейся Земной таможни. В местных больницах сохранены прежние методики диагностики и лечения.

В срочном порядке я отправился экспресспоездом к центру. Если со мной всё совсем плохо, меня мигом доставят на Миру или отправят на спутник-колонию для потерявших рассудок. По рекомендациям Дока, я должен был контролировать своё сознание, чётко зная границы реальности и ведений, через некоторое время я должен был вернуться к норме, без применения средств коррекции сознания. Сегодня границы восприятий стёрлись. Я готов установить любые новые импланты, лишь бы избавиться от этого груза печали и вернуть свою прежнюю жизнь.

Никогда в своей жизни я не испытывал таких чувств. Мне всегда хватало веселья, трудолюбия и общительности во время рейсов. Возвращаясь на Землю, всегда зависал с друзьями и мгновенно, безостановочно кутил, проживал отпуск. Этот отпуск я совершенно один. Пару раз связывался с коллегами по команде, киборг так и не вышел в отпуск, сейчас где-то на секретном задании. Где же все мои друзья. Не могу даже вспомнить бары, в которых мы знатно напивались.

Я не помню своей прошлой жизни. Ясно осознавая развитие паники, вызвал группу спасения из центра. Пока не поздно, пока я не решился уйти из реальной жизни.

…

Мне открыли больничный. Всё реабилитационное время проведу под присмотром мед.персонала в центре. Потом, сразу же могу преступать к работе, поэтому буду выслан на Миру.

Реабилитация мне понадобится после проведённой операции на мозг. Импульсы параллельного пространства развили под черепной коробкой нервный пучок, который синтезировал в себе все воспоминания о ведениях, и накладывал их на реальность. Пучок искусственного дополнения реальности! Такое наукой достигается простейшим введение чипа в привесочную зону. Это оказалось раковое образование. Сейчас люди при рождении прививаются от всех недавно таких смертельных человеческих болезней. Но под влиянием высокомагнитных облучений, заработанных мной при выполнении миссии на Путче, мои иммунные клетки были повреждены. Удалив пучок из мозга, добавив пару новшеств для прокачки моих способностей, меня вакцинируют повторно. И я стану лучше и трудоспособнее чем даже до этого неприятного инцидента.

Chapter 7

Я чувствовал себя как никогда прекрасно. Теперь я снова могу здраво оценивать всё происходящее, видеть всё таким, каково оно на самом деле. Чудесные возможности стремительно развивающихся технологий в совокупности с животворящими руками Докков с центра вернули мне ясность ума.

Через неделю мне можно было выходить на прогулку в парк, километров в 5 от госпиталя спутника Илл. Одев моё любимое пальто, пошёл гулять.

..и встретил девушку…

В первое же мгновение я обратил внимание на её опущенные веки. Глаза её были полны сил и усталости. Контраст, но более абстрактность, выражения её лица вводил в смятение. Смотря на неё я чувствовал полный холод, отчуждённость, нежность, любовь и неспособность теперь жить без неё.

Лёгкий снежок, укрывавший чёрный асфальт, серые бордюры, опавшие осенью листья сейчас уже цвета крепкого чая. Разговоры мы вели обо всём: о погоде, о людях, машинах, еде, музыке, кино, работе, о домашних питомцах.

У него густые тёмные брови, добрые, умные глаза и прекрасное чувство стиля. Безупречно подобранная ряха, классические штаны в мелкую клетку, утеплённое чёрное пальто, шарф в ту же мелкую клетку и обворожительная улыбка.

Меня пугали её чрезмерно тонкие запястья. В дневном свете, а если быть точнее в 4 часа дня, мы шли по парку. Встретились мы при входе, в безветренную погоду, светлый день, хотя солнца видно не было, как и грозных, хмурых туч. Пройдя немного, у забора увешенного лентами распутанной кассеты, я сорвал кусочек, думая, что перебирая что-то в свободной своей полусинтетической руке, моё смущение пройдёт. И тут я узнал о её несомненно самых тонких запястьях.

«Приму ленту за знак внимания» сказала и протянула руку ко мне, подняв рукав. Этот кусок ленты пришлось обмотать вокруг её руки три раза и завязать на два банта, осилить дрожь собственных рук.

Заочное родство, совместная прошлая жизнь, не знаю что, но чувство надёжности и доверия в его обществе было навязчиво, создавало духоту и отупляло свежесть нового знакомства. Звёзды выложили лестницу к счастью, чудесная погода.

Ужинали в фишенибельном ресторане, обставленном в лучших эстетических традициях, со вкусной едой, сносными напитками, мягким освящение и столь же прекрасно подобранной музыкой.

За столиком сидели двое. Один говорил о нежности, о кружевных салфетках на газетном столике, о финиках, о топлёном молоке с мёдом, о том стареньком проигрывателе из которого доносилась 50летняя музыка. Другой о том, какую дикую печаль наводят подаренные цветы. Срезанные, сорванные, перевязанные подарочной лентой, в яркой бумаге, юные и прекрасные, отдающие себя ради мгновения, медленно умирающие.

За столиком сидели двое, и всего лишь один человек.

На Мире в баре меня встретили соскучившиеся коллеги. Собрались на задание, нужно расставить спутниковые-буйки…