Он достал ее.

— Я буду счастлив. — Он открыл ее, вырвал форзац, смял и бросил в мусорную корзину. — Она ваша. Навсегда. — И вложил книгу в мои руки.

— Навсегда, Брет? Но я не могу…

Он раздраженно хмыкнул, а я сказала:

— Вы серьезно?

Он лишь отмахнулся:

— Теперь выбирайте другие. Эту оставите себе, а остальные вернете, когда прочитаете. Без всяких ограничений во времени.

На пороге появился Колин:

— Элейн спрашивает, останется ли мисс Джонс к ужину. Если да, то она поставит для нее прибор.

— О нет, спасибо, я не могу.

Он повернулся ко мне:

— Вы всю жизнь только и делаете, что говорите, — он очень похоже передразнил меня, — «О нет, я не могу»? Я уже в третий раз слышу от вас эту самоуничижительную фразу и в третий раз собираюсь доказать, что «вы можете». — Он кивнул Колину. — Она останется.

Колин вышел и передал Элейн ответ отца.

— А теперь выбирайте книги, — велел Брет.

Я выбрала и сложила их стопочкой на полу. К этому времени Брет закончил проверку глобуса и привел его в рабочее состояние.

— Берегите его как зеницу ока, Трейси. Он стоил мне целое состояние.

— Теперь мне будет страшно до него дотронуться, — рассмеялась я.

Он вставил штепсель в розетку, щелкнул переключателем, и глобус залил свет.

— Когда подсветка включена, он показывает физические характеристики. — Он показал на очертания гор и равнин. — А когда выключена, глобус становится политической картой — все страны выделены яркими цветами. — Он направился к двери. — Я отнесу глобус в машину и, когда отвезу вас обратно, поставлю в шкаф в кабинете географии, и вы сможете пользоваться им, когда захотите. Захватите книги, хорошо?

После того как все было погружено в машину, Элейн позвала нас к столу. Мы ужинали в длинной узкой столовой, выходящей окнами в сад. Сервировка была отменной: на столе горели свечи в серебряных подсвечниках и стояли цветы в хрустальной вазе. Я сравнила все это великолепие со своей каморкой, с грязным поцарапанным столом и старой табуреткой и едва не рассмеялась в голос. А подумав о плите и посуде с отбитыми краями, я не могла даже вообразить, при каких обстоятельствах я могла бы пригласить туда Брета. После такого ужина я бы скорее провалилась сквозь землю, чем позволила ему увидеть условия, в которых я живу.

Колин много говорил за столом, и Брет отвечал ему с удивившим меня чувством юмора. Он много смеялся, что выглядело не совсем привычным, потому что обычно он был весьма серьезным человеком. Элейн редко что-то говорила, хотя все время улыбалась. Казалось, ей нечего было сказать; она не производила впечатление человека умного, способного поддерживать разговор в нужном русле. Поэтому она вела себя очень тихо, ей явно не хватало живости обращения, и меня это немного раздражало. Если она и говорила, то только для того, чтобы сделать замечание сыну за его плохие манеры. Все это не могло не поразить меня: мне казалось, что Брету нужна более умная жена. «Но он наверняка знает, что делает», — тут же подумала я. Для меня его женитьба на этой женщине являлась уже свершившимся фактом.

После ужина я вызвалась помочь вымыть посуду, но ответ Брета удивил меня. Человек, влюбленный в свою экономку, вряд ли мог произнести такие слова.

— Вы у меня в гостях, Трейси. Это работа Элейн. Я нанял ее именно для таких целей. Так что пусть она занимается своим делом.

Элейн кивнула, не обидевшись, улыбнулась и пошла на кухню.

— Хотите посмотреть дом? — спросил Брет, когда мы вышли из столовой.

Я поднималась вслед за ним по лестнице, покрытой пушистой ковровой дорожкой. Мальчики возились на полу в прихожей. Семилетний сын Элейн, Кит, молотил Колина кулаками. Колин не отвечал ему, но пытался увернуться от ударов.

Я остановилась и посмотрела на мальчиков:

— Вы не хотите их остановить, Брет?

— Бесполезно. Они все равно начнут заново, едва мы уйдем. Кит не оставит Колина в покое. Иногда Колин выходит из себя и дает ему сдачи, но этого хватает максимум на день-два.

— В будущем вам, наверное, придется нелегко, если они не сумеют поладить друг с другом?

Он пристально посмотрел на меня:

— Что значит «в будущем»?

Я попыталась сгладить неловкость:

— Я хотела сказать, если их оставить одних.

Похоже, мне удалось провести его, потому что он ответил:

— О, мы никогда не оставляем их одних. И не оставим.

Я промолчала, хотя не могла понять его легкомысленного отношения ко всему этому. Брет показал мне свою спальню: она оказалась чистой и аккуратной, но по-мужски какой-то аскетичной.

— Двуспальная кровать, Брет? — Слова вылетели прежде, чем я успела подумать.

В его глазах блеснул веселый огонек.

— Да. Найдется место для гостя.

Я вспыхнула, и он рассмеялся:

— Пойдемте, я покажу вам комнату Элейн.

Она была розовой и насквозь женственной. Уютная мебель и стеганое покрывало на кровати выглядели роскошно. На креслах лежали бархатные подушки, на журнальном столике грудились журналы с глянцевыми обложками. На поверхности полированного обеденного стола отражались цветы, стоявшие в вазе.

— Потрясающе! — только и выдохнула я. — Какая красота!

— Что вас так удивляет? В конце концов, я взял ее на работу. Помимо всего прочего, она друг, поэтому я стараюсь создать ей максимум удобств, исходя из возможностей своего кошелька.

Потом он показал мне комнаты Колина и Кита.

— У вас такой большой дом, Брет, — заметила я. — Должно быть, он очень дорого стоил.

— Да уж, недешево, Трейси. Но в сложившейся ситуации мне необходимо много места. Иметь экономку — это не то же самое, что иметь жену.

— Конечно, к экономке относятся лучше, чем к жене, судя по тому, что я видела. — Мои слова прозвучали с явным подтекстом, которого я не хотела в них вкладывать, поэтому не удивилась, когда Брет гневно повернулся ко мне. — Брет, я не хотела… я просто пошутила. Простите.

— Я тоже прошу прощения, — расслабился он. — Я вас неправильно понял. Я на секунду подумал, что вы наслушались этих мерзких сплетен. Пойдемте вниз, Трейси. Я покажу вам игровую.

Он открыл следующую дверь, и мой взгляд уперся в железную дорогу, занимавшую большую часть комнаты. Она разместилась на двух больших столах, сдвинутых вместе. Замысловатая конструкция рельсов была дополнена мостами и эстакадами.

Брет щелкнул переключателем, и по рельсам побежал крошечный локомотив. Меня потянуло к нему словно магнитом.

— Можно мне попробовать?

— Конечно.