— Ну, мне, наверное, не имеет смысла называть себя, — пожала плечами Амельская.

— Да что вы, Алена свет Макаровна! — всплеснула руками Грейс. — Кто ж вас не знает, голубонька моя⁈ Разве что лось какой дикой! Или рысь…

— Просто Алена, — поправила королева красоты. — И «кто тебя не знает».

— А как тебя зовут на самом деле? — нагло спросила Светка, которая не собиралась делать знаменитой гостье никаких поблажек.

— Это настоящее имя, — спокойно ответила та. — А фамилия — сценический псевдоним.

— Может быть, хочешь чавой-нибудь, девонька? — озабоченно поинтересовалась Грейс. — Чаю там кипяченого, шипучей воды какой бусурманской, зелена вина?

— Спасибо, зелена вина не надо, — улыбнулась Амельская. — А вот если у вас найдется чашечка кофе…

— Конечно! — Кюнхакль опрометью кинулась в кухню за чашкой.

— А… э-э-э… — Алена забеспокоилась, увидев, что, вооружившись посудой, Грейс двинулась к ширпотребовскому кофейному автомату, который горделиво высился в углу. — А нет ли у вас кофемашины?..

— Это не просто автомат, — с болью в голосе произнес Лось, вполне понимая, как оно выглядит со стороны. — Это автомат, полностью перенастроенный лично мной. Гениально перенастроенный. Попробуй этот божественный напиток, умоляю! Тебе понравится, гарантирую…

Несмотря на этот вопль души, Амельская приняла чашку готового кофе с опаской и пригубила с большим сомнением.

— О! — внезапно поразилась она.

Лось засиял, как начищенный пятак. Кофейный автомат в каюте — это был единственный предмет бытового плана, который он категорически вытребовал у Павличенко.

— Действительно нечто, близкое к шедевру… — задумчиво проговорила Алена, смакуя очередной глоток. — Конечно, если загружать в автомат элитную робусту, то он будет выдавать напиток на уровень круче, чем обычно. Но ведь ее еще и правильно приготовить надо…

— А вот для этого и нужны голова и руки, — заметил Казимир и, подумав, скромно добавил: — Светлая голова и золотые руки.

У Рыси было сложное выражение лица, но она нашла в себе силы промолчать.

— Папа у меня тоже рукастый, — похвасталась Алена. — Ты ему обязательно понравишься.

Пестрецов машинально отметил про себя это «понравишься», а не «мог бы понравиться». Любопытная оговорка. То есть друзей тоже порой знакомят с родителями, конечно, не только возлюбленных. Но это как минимум означает, что Лось для Амельской — друг, а не случайный знакомый. Любопытно.

— Я на самом деле до тех пор, пока не перебралась на Светлый Владимир, часто пила кофе из таких автоматов, — призналась Алена. — И потом еще, в университете… Только некому было правильно их настроить. А эксклюзивный кофе от бариста — это уже совсем потом, пришлось пить, когда появились шальные деньги от съемок. А то окружение не понимало: чего это вдруг такое плебейство — кофе из автомата⁈ А я от бариста так и не смогла полюбить — горько, противно… — Она вздохнула. — Я сладкое люблю, как последний плебей. Мне нынче вообще часто хочется всякого плебейства. В траве поваляться, допустим. Продвинутой королеве красоты, которая разбирается в элитном вине и современной моде, валяться в траве не к лицу. — Она тряхнула шикарными волосами, которые рассыпались по плечам. — А у вас тут хорошо на самом деле. Все такие настоящие, не то, что у нас в бизнесе… А Авдотья вообще прелесть. Авдотья, да, я правильно запомнила?..

Грейс скрипнула зубами, но изобразила самую сладкую улыбку, на какую только была способна.

Родим задумчиво смотрел на русскую королеву красоты, которая сидела с ними и запросто болтала о всякой ерунде. Не выглядела она глупой блондинкой, какой представала в первоначальных рассказах Казимира, хоть убей.

Возможно, Лось сразу в нее втюрился и, подсознательно недовольный этим обстоятельством, сначала старательно искал в ней какие-то недостатки, не верил самому себе, что королева красоты может быть простой девушкой, которую внешность и обстоятельства внезапно вознесли на пьедестал. Как мальчишки дергают за косички девочек, которые нравятся — не потому, что действительно хотят причинить им вред и настроить против себя, а потому, что сами не могут разобраться в непривычных чувствах.

И с телохранителями всё было предельно ясно. Теперь Песец это понимал. Амельская оставила их за пределами каюты не потому, что они обслуживающий персонал. А потому, что они могли стеснить ребят с новосаратовской студии.

Родим вполне осознавал, что гостиная у них маловата, и еще двое незнакомцев были бы тут перебором. Горностаи в свое время не претендовали на грандиозную гостиную, и Алена Амельская понимала, что в каюте новосаратовской студии всем сразу будет тесно.

Черт. С Аленой было легко. Ничем она не напоминала глупых истеричных звезд. Простая девчонка, вышедшая из русской глубинки и не забывшая о своих корнях, даже когда стала королевой.

Родим задумчиво наблюдал, как Алена азартно рассказывает о праздновании дня Ивана Купалы на своей родной планете, когда вновь грянул внешний вызов. На экране интеркома появился забавный толстячок с бородкой:

— Простите, коллеги, нет ли у вас Алены Макаровны? Тут возникли вопросы по последней съемке, срочно надо кое-что переснять…

— Ну, ребята, спасибо за классную передышку! — Амельская поднялась. — Надеюсь, что еще удастся посидеть как-нибудь всей компанией. Спасибо за гостеприимство и кофе, но мне…

— Кто это? — жестко поинтересовался Родим, не слушая ее.

— Это мой продюсер, Игнат Федотов! Вот только… — Она вдруг осеклась и замолчала.

— Что? — быстро потребовал продолжения Песец, внимательно вглядываясь в лицо на экране.

— Держится он как-то неестественно. Обычно он так себя не ведет. Перевозбужден, словно бахнул водки. Но он во время работы такого безобразия себе не позволяет…

Песец был в принципе согласен с королевой красоты, которая, кроме всего прочего, оказалась еще и довольно наблюдательной. Гость демонстрировал все признаки глубокого душевного волнения — пусть даже и не заметные непосвященным. Но физиогномику и язык тела обмануть трудно даже подготовленному человеку.

— Ясно, — огорченно констатировал Родим. — Расклад два.

Повинуясь команде, Рысь мигом выскользнула из-за виртуального компьютера и заняла позицию слева в простенке. Алена Амельская даже не сумела понять, откуда в руке у Светы вдруг появился плазмомет.

Почти одновременным движением Лось положил Амельской ладонь на макушку и быстро пригнул красавицу под стол. Другая, наверное, возмутилась бы такой бесцеремонностью, но Алена выросла в приграничном мире и прекрасно знала, что возмущаться перед стрельбой — занятие бесперспективное. А то, что Горностаи изготовились к стрельбе, ибо снаружи происходит