Сидя под столом в согнутом положении, королева красоты торопливо попыталась связаться с кем-нибудь из телохранителей, оставленных за дверями, но их коммуникаторы молчали.

Казимир Витковский тем временем переместился на правый фланг, деловито и молча взяв на себя сектор стены со своей стороны двери. Понятно было, что гости через стену не войдут — слишком громкая получится акция, слишком много постороннего внимания привлечет такой штурм, чтобы рассчитывать на скрытность. Однако для создания эффекта неожиданности Горностаи именно так и сделали бы — стена была металлической, но при наличии подходящего диверсионного оборудования вполне можно было оперативно проделать отверстия такого размера, чтобы внутрь могли проникнуть люди.

С потолка при таких обстоятельствах атаки можно было не ожидать вовсе — в межэтажных перекрытиях корабля и под потолком находились коммуникации, и в случае прорыва сверху нападавшие запросто могли их повредить. А это могло привести к тому, что ошпаренные горячей водой или получившие удар током комбатанты серьезно замедлят продвижение. Но Горностаи на всякий случай наблюдали и за своими участками потолка тоже — чтобы не допустить никаких неожиданностей.

Продюсер больше в дверь не звонил — боевики снаружи правильно расценили молчание в каюте как признак того, что их план раскрыт. И лишь когда снаружи раздалось приглушенное звяканье, Песец одними губами произнес:

— Сначала мы с Аленой, потом Грейс, потом Светка. Лось замыкающий.

— Принято, — донеслось из трех углов каюты.

Негромко хлопнула диверсионная граната на присоске, которая вынесла дверной замок, и в распахнувшуюся дверь начали проникать боевики.

Вернее, попытались начать проникать, потому что первых двух умело сняли из плазмометов залегшие на полу Света и Казимир, и нападение сразу захлебнулось.

— Глаза, уши! — резко скомандовал Песец. — Глаза зажмурь! — велел он сидевшей под столом Алене Амельской, которая ошарашенно смотрела на него. — Рот раскрой! И ладонями глаза прикрой поплотнее!.. — Подробнее объяснять гражданскому приемы борьбы со светошумовыми гранатами уже не было времени.

Потому что в раскрытую дверь полетели маленькие металлические предметы, заскакали по полу, завертелись на месте. Видимо, у нападавших был приказ максимально щадить Амельскую: не ожидая никакого сопротивления, они попытались просто вломиться в каюту и положить всех мордами в пол, после чего быстро забрать Алену. Однако, встретив серьезный отпор, вражеские комбатанты сразу поняли, что без светошумовых гранат не обойтись.

Взрыв был страшен. Пространство вспыхнуло перед глазами, оставив на сетчатке глаз четкий негативный отпечаток предметов за спиной Горностаев: ослепительный свет проник даже через кости черепа. Одновременно по ушам ударил звук чудовищной мощности, и, если бы Горностаи, Кюнхакль и Амельская заранее не разинули рты, резкая разница давления снаружи и внутри головы разорвала бы им барабанные перепонки, от острой боли в ушах надолго лишив способности сопротивляться. Мощная звуковая волна все же поразила Алену, заставив ее ошалело затрясти головой.

Несколько секунд спустя в каюту через вынесенную дверь снова начали проникать вражеские комбатанты. То есть они снова попытались начать проникать внутрь. Потому что Горностаи, не раз тренировавшиеся преодолевать без защитных средств последствия светошумового удара, сохраняя при этом максимум боеготовности, вновь обрушили на проем двери шквал плазмометного огня, вынеся в коридор и вторую партию атакующих.

Поняв, что отбиться вчетвером удастся вряд ли, раз подготовленный противник прилагает столько усилий для того, чтобы взять каюту, Песец, не тратя слов на пояснения, рванул Алену за руку. Впрочем, она все поняла и без пояснений.

Подтащив ее к противоположной стене, он быстро распахнул створки маленькой дверцы на уровне пояса. Пытаться забраться в нее ногами было бы непростительной потерей времени, поэтому сообразительная Амельская, росшая в пограничном мире, нырнула в нее, как в воду — руками вперед.

Дав королеве красоты полторы секунды, Родим последовал ее примеру.

Скатившись следом за Аленой Амельской по узкому желобу для грязного белья на нижний уровень, он попал в крепкие мужские объятия.

— Всё нормально? Живы? Не ранены⁈

— Здорово, Глам! — рявкнул Песец. — Обстановка?

— Полный порядок. Тишина.

— Значит, уроды не пронюхали о нашем пути отступления, — удовлетворенно констатировал Пестрецов. — Надеюсь, для них это станет неприятным сюрпризом… Впрочем, когда сюда станут скатываться наши, враги могут попытаться проникнуть следом за ними.

— Встретим, — уверенно заявил команданте Саггети. — У меня тут подразделение. — Он махнул рукой, и из-за металлических углов и поверхностей на мгновение показались рейнджеры. — А к вам наверх уже движется другое. Всё будет нормально.

По тяжело застонавшему желобу вниз скатилась Грейс.

— Как наверху? — сразу поинтересовался Песец.

— Разлюли-малина, — отозвалась фрау Кюнхакль на своем диком языке, который казался ей русским, и продолжила на интерлингве: — Подошло подкрепление. Ребята контролируют ситуацию.

Приказы командира не обсуждаются в любом случае — по крайней мере, в нормальных спецслужбах, в которых не разводят демократию по любому поводу. Но всем и так было ясно, что Родим и Грейс первыми покинули поле боя не потому, что так у них было больше шансов уцелеть. На самом деле Песец страховал гражданского, а представитель немецких спецслужб Грейс Кюнхакль не была Горностаем, на которого Пестрецов мог положиться, как на самого себя.

Следующей оказалась Светка. Увидев Глама, она сверкнула глазами, быстро стиснула его в объятиях и тут же скользнула в сторону.

— А ты почему не наверху, Глеб? — безжалостно спросил Родим Глама, хотя их диалог вполне могла услышать жена команданте.

Саггети пожал плечами.

— Я подумал, что от Стива Кувалды проку там будет больше, чем от меня. Он руководит верхней группой.

— Разумно.

Грохот и треск наверху усилились.

— Лось, — тревожно проговорила Света.

— Угу, — отозвался Родим. — Или вторая группа наших.

Рысь так внимательно смотрела на команданте, что тот наконец не выдержал:

— Мое место здесь, родная! Я буду прикрывать ваш отход! Встретимся, когда всё закончится!

По желобу скатился Казимир, быстро вскочил на ноги:

— Ходу, ходу, ребята! Расклад пять!

— Враги прорвались? — удивилась Рысь.

— Один! — крикнул Лось. — Один прорвался!

— Один⁈ — изумился Родим.

— Но это не человек! — Пестрецов впервые видел Витковского в таком взвинченном состоянии. — Это сраный дьявол, который стоит двадцати подготовленных спецов! Уходим, быстро! Пока он месит наверху рейнджеров, но скоро спустится! На нас важный гражданский! Ходу, ходу!

Песец не имел никаких причин не доверять всегда сдержанному и флегматичному Лосю. Видимо, увиденное наверху действительно поразило того до глубины души. Однако командир всё же